Может ли филолог, окончивший периферийный вуз, сделать головокружительную карьеру? Оказывается, может, но до того, как он сядет в кресло главного редактора популярного журнала, ему придется развозить по "точкам" сигареты и выпивку, бросить семью, совершить предательство, и не одно. Но все это нормально, в порядке вещей, как у всех, - и вряд ли героя стоит обвинять в аморальности. Он - продукт своего времени, отсчет которого начался...А когда, он собственно начался, этот отсчет? В 1930-е, о...
Может ли филолог, окончивший периферийный вуз, сделать головокружительную карьеру? Оказывается, может, но до того, как он сядет в кресло главного редактора популярного журнала, ему придется развозить по "точкам" сигареты и выпивку, бросить семью, совершить предательство, и не одно. Но все это нормально, в порядке вещей, как у всех, - и вряд ли героя стоит обвинять в аморальности. Он - продукт своего времени, отсчет которого начался...А когда, он собственно начался, этот отсчет? В 1930-е, о которых принято говорить в трагических тонах (и о которых пишет в своих книгах дед героя)? В конце 1950-х, когда наступила оттепель? В застойные1970-е, когда герой романа взрослел и набирался опыта? Или позже, когда грянула перестройка и для читающей публики открылся рай - были изданы многие прежде запрещенные произведения? Но у каждого произведения есть свой черновик, который может решительно отличаться от окончательного текста. И если считать произведением собственную жизнь, то и она может оказаться всего лишь черновиком.
Оставить комментарий