С 28 ноября по 2 декабря вы можете купить любую из этих книг по цене, которую предложите сами!* Оцените труд автора и издательства по достоинству! Торопитесь, так как некоторые книги мы можем продать только в ограниченном количестве!
*просим отнестись с пониманием, что для большинства книг установлена минимальная цена для покрытия наших транзакционных издержек
«Изобретатель машины времени Матвей Сергеевич Ползунков, будучи человеком относительно молодым и, как говорится, не от мира сего, когда не работал – не знал, на что себя употребить. А в его жизни, как и в жизни любого человека, возникали моменты и даже периоды вынужденного безделья, как, например, вечер 6 марта прошлого года, когда домашний компьютер сломался, а институт до утра закрыт. Можно было поехать к...
Жизнь наша на первый взгляд – цепочка связанных событий. С годами из памяти уходят люди, действия, потери и победы, которые казались в свое время судьбоносными. На смену им приходят новые лица, группы, мелкие или грандиозные дела. Мы приучены к тому, что у всякого явления есть начало, середина, конец. Однако один единственный взгляд со стороны, ясно напоминает о параллельных событиях, одновременных шагах...
Алина, перебравшись в другую страну, и не подозревала о том, сколько всего нового и интересного ждет ее впереди. Знакомство с людьми из разных стран несомненно пополнило ее багаж впечатлений и наблюдений. Попутно она пытается найти свой собственный рецепт счастья в условиях Среднего Запада.
«Горный ручей был уже схвачен льдом, а на перекатах ручья уже вовсе не было. Ручей вымерзал с перекатов, и через месяц от летней, грозной, гремящей воды не оставалось ничего, даже лед был вытоптан, измельчен, раздавлен копытами, шинами, валенками…»
Это – пронзительный рассказ девочки о бесконечной любви к первому поразившему ее воображение мужчине – ее деду. О Москве 70-х, о людях и событиях, увиденных ее тогда еще детскими глазами. О ярком празднике, царившем в ее жизни и о внезапной и ошеломляющей потере.
«Теоретикам производственного искусства приходится сплошь и рядом встречаться с возражениями, коренящимися либо в непонимании, либо даже в полном незнании их идей. Одно из главнейших возражений подобного рода сводится к следующему…»
«Тут он и жил. И грабил как… страсть! Проезду не было. Дедушка покойник сказывал, — он еще махонькой в те-поры был, — бывало, говорит, соберет махоньких ребятишек к себе, в лес, и ничего, не трогает; не то, чтобы, к примеру, бил, али что, — ничего. Ходи, говорит, ребята, завсегда...»
«Я познакомился с ним в Одессе, на Большом Фонтане, летом 1904 года, и с тех пор никогда не мог себе вообразить Уточкина без Одессы и Одессу без Уточкина. И в самом деле, покойный Сергей Исаевич был в этом городе так же известен всем от мала до велика, как знаменитый покойный адмирал Зеленой или как бронзовое изваяние дюка Ришелье на Николаевском бульваре…»
Молодой искатель приключений Джон Мёрсер вместе со своим другом Томом Хоггартом приплывает в Порт-Селиал после не совсем удачного ограбления в Сант-Луи. Но приключения находят его раньше. И оказывается они не всегда такие радостные и весёлые. Новые друзья, сражения и невероятные интриги перемешиваются с опасностями, притаившимися за спиной и выжидающими момент. А тайна утраченной легенды заведёт Джона...
«Жизнь человека похожа на полосу препятствий: случайные события, кажущиеся случайными лишь на первый взгляд, череда фатальных обстоятельств, неожиданная потеря – и вот уже от привычной уютной предсказуемой жизни не остается ничего, кроме ностальгии и старых фотографий. Эта проза о том, как выбраться из закручивающейся, тянущей вниз воронки, как, пережив подобное, жить дальше. Личный опыт молодых и...
«…Давно прошло то время, когда альманахи были в величайшем ходу в русской литературе: десятками, дюжинами выходили они ежегодно; но когда в какую-нибудь отрасль литературы или искусства вмешается промышленность, эта отрасль глохнет и гибнет так же, как заглохнет прекрасный сад или цветник, если промышленность присоседится к ним с огородом. Так хорошие альманахи истреблены у нас дурными; так ныне плохие...
«…Вот уже четвертый альманах издает г. Владиславлев и делает этим четвертый подарок любителям легкого чтения и красивых изданий. На этот раз его альманах превзошел, как говорится, самого себя и изящностию своей наружности, роскошью приложений, и замечательностию содержания. По стихотворной части, его украсили произведения Пушкина, князя Вяземского, гр. Р-ной, Языкова, Кольцова, Подолинского и других…»
«Утренняя заря» г. Владиславлева – давно уже прекрасная и желанная гостья в русской литературе. Она всегда появляется на рубеже двух литературных годов, заставляя не поминать лихом старого и с веселою надеждою встречать новый. Содержание ее всегда представляет так много хорошего для легкого чтения. Это книга сколько светская, столько и изящная, по внутреннему и по внешнему своему достоинству…»
«Закончив утренний туалет, Зам-21 вышел из дома, остановился на пороге и окинул взглядом окрестности. Ему понравилось то, что он увидел. И подумал Зам-21, что это хорошо. Залитая солнцем лужайка казалась изумрудным небом, упавшим на землю. Сначала Зам-21 хотел сравнить свою чудесную лужайку с морским заливом, но он никогда не видел настоящего моря, а потому решил, что лучше не перебирать с метафорами…»
«Он лежит на скамье в простенке между двумя окнами с безжизненным восковым лицом, на котором уже ни движения, ни мысли, лишь подобие какой-то неопределенной тупой гримасы, делающей его лицо незнакомым и странным. Омертвевшие в своей неподвижности, его руки сложены кистями на животе поверх неподпоясанной суконной гимнастерки с двумя эмалевыми шпалами в полевых петлицах. Ордена с гимнастерки уже свинчены,...
«– Здравствуйте, Елизавета Германовна. – С добрым утром, Лев Петрович. – Вы позволите присесть около вас? Здесь прохладно. Я ходил в поле. Ужасно утомился, да и печет. – Сделайте одолжение, Лев Петрович. Здесь, действительно, прекрасная тень. Вы мне нисколько не помешаете…»
Монолог отечественного депутата, который после бурно проведенного вечера проснулся в одной постели с другим депутатом – тоже отечественным. И не только с ним…
«Князю Нехлюдову было девятнадцать лет, когда он из 3-го курса университета приехал на летние ваканции в свою деревню и один пробыл в ней все лето. Осенью он неустановившейся ребяческой рукой написал к своей тетке, графине Белорецкой, которая, по его понятиям, была его лучший друг и самая гениальная женщина в мире, следующее переведенное здесь французское письмо…»