С 28 ноября по 2 декабря вы можете купить любую из этих книг по цене, которую предложите сами!* Оцените труд автора и издательства по достоинству! Торопитесь, так как некоторые книги мы можем продать только в ограниченном количестве!
*просим отнестись с пониманием, что для большинства книг установлена минимальная цена для покрытия наших транзакционных издержек
«…считаем нелишним указать также и на первое время поэтической деятельности Языкова, когда «шалости любви нескромной, пиры и разгул» воспевал он только между прочим, а лучшую часть своей деятельности посвящал изображению чистой любви к родине и стремлений чистых и благородных. В то время муза его была еще свободна от многих предрассудков кружка, которые заметны в некоторых произведениях последних...
«Снилось мне, что боги говорили со мною: Один, украшенный водорослями и струящейся влагой, Другой с тяжелыми гроздьями и колосьями пшеницы, Другой крылатый, Недоступный и прекрасный В своей наготе, И другой с закрытым лицом, И еще другой, Который с песней срывает омег И Анютины глазки И свой золотой тирс оплетает Двумя змеями, И еще другие…»
Известный прозаик Олег Лукошин предстаёт в этой книге в необычной для себя роли рифмоплётчика, верлибриста и неистового бурильщика самых глубоких слоёв человеческого сознания.
«Он вечно юн. Его вино встречает. А человека, чья зажглась заря В сверкающую пору января, – Судьба как бы двойная ожидает. И волею судьбу он избирает. Пока живет страдая и творя, Алмазной многоцветностью горя – Он верен, он идет – и достигает…»
«Портреты муз своих писали все поэты. Они являлись им: по-гречески раздеты, С восторженным огнем в сияющих очах, Воздушны, хороши, с цевницами, в венках… Моя не такова… Старушка, вся седая, В чепце, с чулком в руках, прищурясь и моргая, Частенько по ночам является ко мне…»
«Споём мы на лад петербургской земли: – Ой, ладо, ой, ладушки-ладо! В морском министерстве намедни сожгли Учебник полковника Кладо. Почто же такой возгорался костёр, Как призрак былых инквизиций? Крамольный учебник был слишком остёр В разборе цусимских позиций…»
«…говоря о Лермонтове, мы разумеем современную русскую литературу, от смерти Пушкина до настоящей минуты, и, не находя в ней соперников таланту Лермонтова, разумеем собственно стихотворцев-поэтов, а не прозаиков-поэтов, между которыми Лермонтов опять-таки, как Сириус между звездами…»
«Что нужно человеку для того, чтоб писать стихи? – Чувство, мысли, образованность, вдохновение и т. д. Вот что ответят вам все на подобный вопрос. По нашему мнению, всего нужнее – поэтическое призвание, художнический талант. Это главное; все другое идет своим чередом уже за ним. Правда, на одном таланте в наше время недалеко уедешь; но дело в том, что без таланта нельзя и двинуться, нельзя сделать и шагу, и без...
«…В библиографии нашего журнала было уже упомянуто в прошлом году о «поздравительных стихотворениях» г. Федорова. Все отделы таковы, каких и следует ожидать от автора «поздравлений». Несмотря на разнообразие отделов, автор во всем умел выдержать себя: везде идеалом его является милый, благонравный мальчик, в котором виден будущий Молчалин…»
«…Туманы, бури, громы, волны – Тифоны суть, что в мир он шлет; Мы также туч и громов полны; И сих Тифонов он мятет. Он в нас и в видиму природу Пускает грозну непогоду. Издревле на лице небес Зев адский ненавистью дышит; Он, вихрь пустив, весь мир колышет И в нас творит стихий превес…»
«Однажды, зимнею порою, Тянулась ночь по тишине И очи сонной пеленою Не покрывала только мне. Я был бессонницей размучен, Глаза смежал и открывал, — Вдруг слышу: „Будь благополучен!“ — Мне дух невидимый сказал. Кто здесь? – могильное молчанье…»
«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский. Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни....