«„Динь-дон“ – сказал терминал. Помедлил секунду и пропел снова: „Динь-дон, динь-дон“… Мелодичный переливчатый звук, слишком непохожий на сигнал подъема. Антон заворочался на койке и сквозь сон попытался опознать сигнал. Внутренний вызов? Разрешение войти в каюту? Извещение сервисного автомата?.. Черт!..»
«Братец Фомушка! Мы о тебе, когда бою нет, частенько вспоминаем. Сами, которые лежали в лазарете, и сознаем – не сладко. Ты не расстраивайся, а скорее выздоравливай, чего тебе все и желаем. Описываю наше прохождение службы…»
«…Вот наконец исполняю я данное тебе Слово и приступаю к писанию к тебе тех писем, о которых просил ты меня с толиким усердием и которые читать тебе с толиким возжелением хотелось. Я не знаю, не обманешься ли ты в своем ожидании и будешь ли иметь от них такую пользу и увеселение, какое ты ожидаешь и какое иметь [от меня] ты ласкал себя до сего времени надеждою. Но как бы то ни было по крайней мере исполню я тот...
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умирали.
«Из всех городов Российской империи Петербург – наиусерднейший по торгу с Парижем произведениями моды, подлежащими высокой таможенной пошлине. Из всех городов Российской империи Петербург – наиуспешнейший по контрабанде парижскими и, вообще, европейскими модами. Петербургские магазины завалены товаром парижских модных мастерских, никогда не виденным глазами, никогда не ощупанным руками таможенных...
«Когда именно в Мышуйске появился врач с подобающей фамилией Знахарев, теперь вряд ли кто вспомнит. Да и так ли уж это важно в наше сумасшедшее время, тем более в таком городе, где далеко не каждый способен внятно объяснить, каким образом, по какой причине и с какой целью в здешние края приехал, да и приезжал ли вообще, может, просто родился тут. Никому как-то не приходит в голову разделять жителей на местных и...
«Двухнедельные тучи вдруг распороло как ножом, и из прорехи аршинами, саженями полезло синее. К полночи солнце уже било над Оленьим островом вовсю, тяжело, медленно блестел океан, кричали чайки. Они падали в воду, взлетали, падали, их становилось все больше, они скликали всех, отовсюду…»
«…Невеста, в колышущейся на ветерке фате, закрыв лицо руками, стояла на самом краю мостка, а опустившийся на колени жених, приподнял подол белоснежного платья, склонился к ее ногам и… Быть может, принялся их целовать? В наступившей тишине до меня донеслось отчетливое «Хрум-хрум-хрум…» Не отрывая взгляда от оригинальной парочки, я протянул руку назад, наткнулся на банку пива, машинально схватил ее и сделал...
«Я прибыл в Ливерпуль 18 марта 1867 года, чтобы запастись местом на „Грэйт-Истерне“, отправлявшемся в Нью-Йорк несколько дней спустя. Путешествие по Атлантическому океану в Северную Америку на этом гигантском судне мне казалось очень заманчивым, что и неудивительно, так как „Грейт-Истерн“ представляет собой шедевр судостроительного искусства. Это не корабль, а целый плавающий город, часть графства,...
«Пятеро друзей кончали обедать; все это были светские люди, пожилые, богатые; трое из них были женаты, двое остались холостяками. Так они собирались каждый месяц в память своей молодости, а после обеда беседовали, засиживаясь часов до двух ночи. Оставшись близкими друзьями и находя удовольствие в общении друг с другом, они считали, что эти вечера, пожалуй, лучшее в их жизни. Они болтали обо всем том, что...
«– Кар-раул! режут! Ба-атюшки, спасите! Смерть моя пришла – ой-ой-ой! – такими неистовыми воплями в один из самых пленительных майских вечеров внезапно огласился дом, в котором жил я весною нынешнего года. Вопли, разумеется, произвели желаемое действие, ибо во дворе тотчас же поднялась самая невообразимая суматоха: тотчас же забегали по лестнице разные жильцы, затем засновали те же жильцы по двору, одни...
Однажды Любава, купеческая дочка, увидела во сне прекрасный волшебный цветок Пламень-цвет в сказочно красивом саду. Сон был тревожным и зловещим, но Любава верит, что он пророчит ей счастье и любовь. Поэтому она просит отца найти его во что бы то ни стало. Отец нашёл Пламень-цвет, но плата оказалась слишком высокой: Любава должна жить в заколдованном царстве вместе со страшным чудовищем. Самобытный поэт...
Здесь дни ярки, а ночи крайне опасны. Пахнет свежим хлебом и скошенным сеном, над бескрайней дубравой вьется едва уловимый славянский дух, по трактам колесят купцы и искатели приключений, а за околицами по утрам находят следы неведомых зверей. Но шабаши плетут заговоры, во мраке пещер горят алым чьи-то злобные глаза, поднимают головы ложные боги, и даже самые высокие стены и могучие остроги...
Север – обнесенная снегами колыбель всего сущего, где, по преданиям, происходят настоящие чудеса, а в непроходимых чащобах еще обитают неисповедимые приверженцы первых богов. Эта история о юноше и его страдающей деменцией сестре, что вынуждены были искать спасение в упадочном морозном городе, затерянном среди вьюг и поверий. Но можно ли обрести покой в том месте, где под сенью первых звезд...
«В магазине что-то было не так. Продавались другие продукты, по другим ценам. Но почему-то казалось, что продавщицы и кассирши его, Павла, прекрасно знают. А может, у них всех было с утра хорошее настроение…»
«Историкам точно известно число людей, погибших и раненных во всех войнах, которые велись на протяжении последних двадцати веков. Но кто возьмется подсчитать, сколько человеческих душ было искалечено за тот же срок? Когда гремят пушки, молчат не только Музы – молчит Добро. Кого убедит проповедь любви к ближнему, если жизнь человеческая не стоит и гроша? Зачем учить детей состраданию и милосердию, когда...
На Землю высаживается Тор, разведчик другой более развитой цивилизации. Его цель - изучить, а затем уничтожить нашу планету… Тор был уже готов отправлять сигнал для взрыва планеты, как вдруг его остановила странная мелодия! Возле его ноги, на зеленой травинке сидело существо, с двумя гибкими антеннами, на смешной голове с выпуклыми глазами...
«Рыжеволосый фавн играл на окарине нежную мелодию. Бронзовая луна, сияние Млечного Пути, шелест волн. Фавн, сидящий на плоском валуне, и в довершение – эта музыка… Ким была очарована. Один осторожный шаг, затем второй: девушка приближалась к фавну. Окарина смолкла…»
Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. (Ф. Ницше)
«Что меня толкнуло купить эти шесть соток, я и сам толком не понял. Мне уже пятьдесят, и я никогда не думал, что буду возиться с землей, тем более что-то на ней выращивать. Всю жизнь я прожил в городе. До пенсии проработал отбойщиком в литейном цехе – кругом металл, огонь, копоть, шум. Не видел никогда близко ни грядок, ни репок, ни букашек, ни таракашек…»