«В безоблачный светлый мартовский день восемьдесят первого года, около трех часов дня, с одной из двадцати «самых хорошеньких женщин» тогдашнего Парижа, как говорят газеты, графиней Кандаль, случилось крайне неприятное и опасное, но вместе с тем и обыкновенное происшествие. На повороте с авеню д’Антен к спуску Елисейских Полей лошадь испугалась, бросилась в сторону, упала и притом так неудачно, что...
«… Жалею, что, идя сюда на обед, я не захватил с собой крупповской пушки, чтобы салютовать в честь женщин. Женщина по Шекспиру ничтожество, а по-моему она – всё! (Крики: довольно! садитесь!) Без нее мир был бы то же, что скрипач без скрипки, что без пистолета прицел и без кларнета клапан. (Не остро! садитесь!) …»
«Утро. Кабинет одного из петербургских адвокатов. Хозяин что-то пишет за письменным столом. В передней раздается звонок, и через несколько минут в дверях кабинета появляется, приглаживая рукою сильно напомаженные волосы, еще довольно молодой человек с русой бородкой клином, в длиннополом сюртуке и сапогах бурками…»
«… Он объяснялся в любви на катке. Она порхала по льду с легкостью перышка, а он, гоняясь за ней, дрожал, млел и шептал. На лице его были написаны страдания… Ловкие, поворотливые ноги подгибались и путались, когда приходилось вырезывать на льду какой-нибудь прихотливый вензель… Вы думаете, он боялся отказа? Нет, Елена Гавриловна любила его и жаждала предложения руки и сердца…»
«Летит степью ветер и бьёт в стену Кавказских гор; горный хребет – точно огромный парус и земля – со свистом – несётся среди бездонных голубых пропастей, оставляя за собою изорванные ветром облака, а тени их скользят по земле, цепляются за неё, не могут удержаться и – плачут, стонут…»
Инга попадает в тяжелую ситуацию. Ей нужно вернуть бывшему ухажеру крупную сумму денег, но возможности отыскать их у нее нет. Страх нарастает, и ситуация становится все более безвыходной. Встреча с одинокой бездомной женщиной вдруг меняет все. Кто она? Куда исчезла, и в чем будет состоять ее помощь Инге?
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 197, 14 сентября; номер 199, 17 сентября. В собрания сочинений не включалось. Печатается по тексту «Самарской газеты».
«… Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор еще не догадались обложить акцизным сбором. На случай, если когда-нибудь догадаются, предлагаю смету крепости означенного продукта в различные периоды его существования, беря в основу не количество градусов, а сравнение его с более или менее известными напитками…»
«Генрих Шемиот написал коротенькое письмо управляющему в имение. Он извещал, что приедет через неделю с сыном и Кларой. Особых приготовлений не нужно, лишь бы дом был опрятен. Шемиот открыл блокнот и увидел крупные слова синим карандашом – Алина Рущиц. Эту надпись он сделал вчера, упорно думая о девушке, с которой познакомился в доме инженера Оскерко. Мысли его вернулись к ней. Сколько лет Алине? Не менее...
«И вот она опять на сцене. Красивая. Загадочная. Готовая снова удивить своим голосом всех, кто сидит там в зале их филармонии. Она чувствует, как люди замерли в ожидании ее божественного голоса. Она чувствует, как от их глаз к ней тянутся сотни пульсирующих ниточек…»
Героиня этого рассказа решила пострадать под розгами подобно героине одноимённого романа писательницы начала прошлого века Анны Мар, которая, в свою очередь, назвала своё произведение по гравюре художника Фелисьена Ропса. Эта гравюра и была изображена на обложке книги, однако бдительная цензура залила ее краской. Еще бы – вместо Христа на кресте была изображена падшая женщина. И роман вышел с черной...
Производитель:
Институт соитологии
Дата выхода: октябрь 2008
…Труп был уже остывшим. Над правой бровью девочки зияла большая рана неправильных очертаний. В правой руке убитой был крепко зажат клок чьих-то волос. Перед читателем – одно из самых громких уголовных дел дореволюционной России.
«Мать и дочь – двое, и в нужде. Такими они остались после „с душевным прискорбием“ Якова Сергеевича Воробьева, полковника в отставке и под судом. Умер полковник внезапно, от порока сердца, а под судом состоял за растраченные полковые суммы, растратил же для радостей семьи: жену баловал и дочь содержал в институте, и тоже баловал. Был он красивый старик, высокий ростом, бледный, сдержанный и крайне...
Иногда даже в самый, казалось бы, благополучно завершавшийся день могут произойти события, разделяющие жизнь на ДО и ПОСЛЕ. Никто не может быть готов ко всему, но нужно стремиться проводить дни так, чтобы замечать, любить и ценить тех, кто нам дорог, здесь и сейчас, не откладывая этого на потом.
«Что ж, плакать, что ли? Ну, напились, что за важность! Мадера такая попалась… В нее не влезешь: черт их знает из чего они ее составляют. Пьешь — ничего, а как встал — кусаться хочется. Обозначено на ярлыке «Экстра, этикет, утвержден», ну, и давай. После к Яру заезжали. Иван Гаврилыч певицу чуть не убил...»
Ырдын кара сздн айырмасы бар экенин ар бирибиз билебиз. Ал эми 18-кылымдагы француз драматургу Мольердин Акскк айланган карапайым деген комедиясындагы кейипкер Журден мырза билген эмес. Ал бул тууралуу биринчи ирет укканда: Кырк жылдан ашуун убакыттан бери кара сз менен сйлп келе жатканымды билген эмес экенмин – деп чыны менен та калган.
«Жил на свете рыцарь, свирепый и жестокий. До того свирепый, что все боялись его, – все, и свои и чужие. Когда он появлялся на коне среди улицы или на городской площади, народ разбегался в разные стороны, улицы и площади пустели. И было чего бояться рыцаря народу! Стоило кому-либо в недобрый час попасться ему на дороге, перейти ему нечаянно путь, и в одно мгновение ока свирепый рыцарь затаптывал насмерть...
«Демонические женщины» – это цикл рассказов, героинями которых выступают властные и жестокие женщины, превращающие мужчин в своих покорных рабов и безжалостно расправляющиеся с неверными мужьями, истязающие своих слуг и коварно похищающие у других женщин их возлюбленных.
Производитель:
Азбука-классика
Дата выхода: июль 2008
«Они и вправду были хороши. Круглобокие, расписанные цветами, или просто красные, в цвет породившей их глины. Кувшины стояли на столе, под столом, несколько кувшинов играли в догонялки в саду, перепрыгивая через цветущие кусты юкоса. В честь этих алых зарослей и усадьба была названа, и семья потомственных горшечников, пустившая здесь корни два века назад, взяла то же имя…»