«Ты хочешь спать после долгого летнего дня, после сутолоки, гулкого эха пароходных сирен, утомившаяся от тяжелого хода груженых барж, крика и гомона купающихся комсомольцев и несмолкающего плеска весел подлуночных лодчонок, на которых две тени – два пятна и у которых плеск воды смешивается с звонким смехом, а смех с шепотом о том, что старо, как мир и как ты сама…»
«Знакомство с камелиями еще легче. Есть много способов знакомиться с ними, и тот, который я расскажу вас сейчас, еще не из легчайших. Волнение и нетерпение моего иногороднего друга и непреодолимое желание разгадать, кто его маска, возрастали в нем с каждою минутою по мере приближения маскарада, в котором тайна должна была открыться…»
«– Гастон приехал! Папа! Папа! Дядя Гастон приехал! Маленькая Ирэн ворвалась в кабинет отца. Леон Шампетье де Риб посмотрел на дочь. Улыбнулся. Но тучка бровей тотчас согнала с лица луч улыбки…»
«– Ага, скотина! А если мы вот тебе сейчас голову спилим?! Вот этой вот пилой спилим живому? Хорошо тебе будет? Ну, признавайся, скотина! Плохо или хорошо?»
«Оставалось три дня до полнолуния, и пора было идти за омелой. Иначе пришлось бы отложить поход до ночи святого Иоанна, а тогда и без того будет полно хлопот. Я подумала про омелу еще днем, когда спускалась в деревню. Визуна послала меня снять порчу со старосты. Сама она в деревню теперь совсем не ходит. Там я управилась быстро. Пустить хлеб по освященной воде – всего-то дел. Визуна говорит, что порчу навел...
«Дождемся ночи здесь. Ax, наконец Достигли мы ворот Мадрита! скоро Я полечу по улицам знакомым, Усы плащом закрыв, а брови шляпой. Как думаешь? узнать меня нельзя?..»
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
«Германия XVI века. Прирейнский городок. Круглая площадка. Посередине колодец со статуей св. Ангела. – Вечерняя заря. – Колокола. – К колодцу подходит тридцатилетняя Вдова, из простых, в черном, опускается на колени…»
Пьесы, вошедшие в этот сборник, были написаны в 2013 – 2016 годах для «Миллениум фронт театра» и были поставлены на разных сценах в Лейпциге, Бонне, Мюнстере (Германия).
«Доктору Уотсону было приятно снова очутиться на Бейкер-стрит, в неприбранной комнате на втором этаже, этой исходной точке стольких замечательных приключений. Он взглянул на таблицы и схемы, развешанные по стенам, на прожженную кислотой полку с химикалиями, скрипку в футляре, прислоненную к стене в углу, ведро для угля, в котором когда-то лежали трубки и табак, и, наконец, глаза его остановились на свежем...
Производитель:
ИД Мещерякова
Дата выхода: январь 2008
Я напишу вам книгу каменных веков, в ней мало кто будет жить без оков, в ней день на день ложится. Кто спит, тому ничего не снится; кто не спит, тот в оковы влезает. В этой книге даже господь страдает. Жалость помноженная на участие – вот те маленькое твоё счастье (пей его воду – нет в ней броду).
«Солнце зашло. Весь западный склон небосвода заняла медленно надвигающаяся фиолетовая пелена облаков. Ветер уже давно затянул свой пронзительный вокал. Резко похолодало. Прохожих на мосту через Днепр в этот предвечерний час не было, но Ивонину это обстоятельство лишь доставляло удовольствие: он любил с работы и на работу ходить один, настраиваясь на рабочий или «отдыхательский» режим в одиночестве. К...
Подруги по мне тоскуют, мужчины – чаще обожают. Я же по-прежнему стремлюсь к совершенству – «недостижимому блаженству…», потому по сути одна-одинёшенька. «С огромной нежностью» отношусь к своим мальчишкам – сыновьям и внукам, их у меня пятеро, шестой на подходе. Мальчишки получились чистыми и красивыми настолько, что так и хочется постоянно их защищать…
«После нас никому так и не дано было выйти из гипер-пространства в том удивительном закоулке Вселенной. Валерий – единственный мой свидетель – столь сейчас далеко, что в ближайшие два-три столетия мы не увидимся… Многие уже сомневаются, что все было действительно так, что это – не плод навязчивых мыслей, не следствие чудовищных перегрузок…»
[i]Пришли две женщины к старцу за поучением. Одна считала себя великой грешницей. Она в молодости изменила мужу и не переставая мучилась. Другая же, прожив всю жизнь по закону ни в каком особенном грехе не упрекала себя и была довольна собой. [/i]
Производитель:
Рипол Классик
Дата выхода: июль 2012
«На берег моря я пришёл с холодным камнем на душе… И молча в глубине груди лежал тот камень… И молча я бродил по берегу морскому, бродил один… Пустынным мне казалось море. Пустынным и немым висело надо мной безоблачное, голубое небо… Была пустынной и душа моя, и камня одинокого хранила мертвенный покой… Безлюдными казались отмели морские, и думы мрачные мои бежали, сторонились от людей. А камень...
«В ноябре – декабре 1905 года, на квартире моей, в доме на углу Моховой и Воздвиженки, где ещё недавно помещался ВЦИК, жила боевая дружина грузин, двенадцать человек. Организованная Л. Б. Красиным и подчинённая группе товарищей-большевиков, Комитету, который пытался руководить революционной работой рабочих Москвы, – дружина эта несла службу связи между районами и охраняла мою квартиру в часы собраний....
«В 1794 г. одна английская семья отправилась в Канаду с целью поселиться там. Раньше Канада принадлежала французам, но лет за тридцать до упомянутого времени перешла к англичанам. В ту пору переселиться в Канаду было не то, что теперь: и самый переезд, и пребывание в этой стране были сопряжены с большими опасностями. На реках, изобилующих порогами и быстринами, не было еще пароходов; индейцы населяли...
«Если бы я был одержим самой ужасной из всевозможных болезней физического порядка – оспой, холерой, чумой, спинной сухоткой, проказой, наконец, – я не так чувствовал бы себя отравленным и погибшим, как в злые дни ужасной и сладкой фантазии, закрепостившей мои мозг грандиозными образами человеческих мировых величин…»
«За «Асахи пентакс» оставалось выплатить немногим больше сотни. Стоя над огромной кюветой, Мосин метал в проявитель листы фотобумаги. Руки его в рубиновом свете лабораторного фонаря казались окровавленными. Тридцать копеек, шестьдесят копеек, девяносто, рубль двадцать… На семи рублях пятидесяти копейках в дверь позвонили. Мосин не отреагировал. И только когда тяжелая деревянная крышка опустилась на...
«Завтракъ уже поданъ на столъ, но хозяйка еще не вышла. Она сидитъ въ своей комнат, передъ туалетнымъ столикомъ, приставленнымъ въ простнк между раскрытыми окнами. Втеръ шевелитъ шторами и иногда вздуваетъ ихъ какъ паруса. Спиртовая лампочка догараетъ, и замирающій голубой язычекъ чуть лижетъ прокоптвшія щипцы. Марья Андреевна уже окончила свои ondulations, но ей не хочется покинуть табуретъ передъ зеркаломъ....