«Индеец племени лакота, начинающий шаман по прозвищу Кусающий Волчонок, сидел на корточках, трогая руками свежий снег. Пальцы щипало, и Волчонок блаженно жмурился. Это был стройный, высокого роста молодой человек в одежде из бизоньей кожи, подпоясанный ремнем, на котором висели мешочки с травами и нож в ножнах. В его волосах покачивались на тоненьких ремешках какие-то зубы, когти, клыки всяких животных, а...
«Багровое и пузатое солнце скувырнулось с небосклона. Куда? В пучину страдающего прострацией моря. Море закипело. На востоке опрокинутой вверх дном небесной чаши переменились постепенно все цвета, чрез которые проходит подставленный под глазом синяк…»
От автора: Поэзия. Стихотворения в декадентском стиле, навеянные творчеством любимых поэтов – Ахматовой, Цветаевой и Блоком. Это больше баловство, чем серьезное увлечение. Стихи о любви, о боли, о предательстве и лжи. Поэзия о жизни, местами наивное, пропитанное болью неразделенной любви и почти всегда декадентное. Очень много стихотворений, которые я написала еще подростком. Сейчас я так не думаю...
«Осенью дьячок села Кочергина сбирался ехать с своим девятилетним сыном в губернский город Т. Он намеревался записать его в третий класс духовного училища. Под самый день отъезда дьячок ходил по крестьянским дворам, просил дугу; от священника он получил благословение на далекий путь и дегтярку с помазком. Его сын, Иван Декалов, вымытый, причесанный, в это время спал дома на печи…»
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 62, 19 марта, в серии рассказов «Теневые картинки». В собрания сочинений не включалось. Печатается по тексту «Самарской газеты».
«… Луизе казалось, что сумасшедшая злая старуха наложила проклятие на ее новый дом. Когда она ехала куда-нибудь на машине, когда каталась верхом, когда выгуливала собак – ее везде подкарауливала одна и та же зловещая фигура. Словно согнувшаяся под собственной тяжестью, в замызганной шляпе на висящих клочьями седых волосах, медленно бормочет проклятия. Луиза, в конце концов, поверила в правоту слов Гарри...
«Мистер Саттерсвейт задумчиво смотрел на хозяина дома, который сидел напротив него за столом. Тот был полной его противоположностью, даже странно, что они подружились. Полковник больше всего на свете любил деревню и лошадей. И если и приезжал в Лондон, то на неделю, на две, да и то не по своей воле. Мистер Саттерсвейт был горожанин до мозга костей. Он прекрасно разбирался в тонкостях французской кухни, в...
« Честь имею донести вашему превосходительству, что во вверенном мне участке околоточный надзиратель Силуянов, Аким, с 12-го сего февраля пропал и на службу более не является. По наведенным на дому у него справкам, Силуянов 12 февраля, выйдя утром из дома, более в оный не возвращался, и где находится, ни жене, ни детям, ни прислуге, – неизвестно…»
«… На одиннадцатый день деревня проснулась в большом волнении. Мери, этот бриллиант, образец совершенства, исчезла! Ее кровать осталась несмятой, а передняя дверь – приоткрытой. Беглянка потихоньку выскользнула ночью. Пропала не только Мери! Вместе с нею пропали две броши и пять колец мисс Лавинии, а также три кольца, подвеска, браслет и четыре броши, принадлежавшие мисс Эмили! То был только пролог...
«В Москве начались слушанием „дела“ о вооружённом восстании в декабре 1905 года, – мне хочется показать публике, как создавались эти „дела“ полицией и судебною властью. Для примера возьму „дело“ Николая Шмита, о котором имею точные, строго проверенные мною сведения…»
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 139, 2 июля; номер 143, 7 июля, под заглавием: «История с застёжками (Картинка из быта босяков)». Рассказ включался в «Очерки и рассказы», 1898, и во все последующие собрания сочинений М.Горького под заглавием «Дело с застёжками». Написан в 1895 году. Во всех изданиях товарищества «Знание» рассказ датировался 1896 годом. Эта дата исправлена автором на 1895 год при...
«Вызова я боялся давно. Шёл восемьдесят четвёртый год, первый сборник фантастических произведений супругов Лукиных был недавно зарублен с таким треском, что щепки летели аж до Питера. Во внутренней рецензии, поступившей в Нижне-Волжское книжное издательство (рецензент – Александр Казанцев), авторы убиенной рукописи величались выкормышами журнала «Америка» и сравнивались почему-то с невозвращенцем...
«Жил-был так называемый «маленький человек», рядовой инженер фирмы-спрута, и с течением времени жизнь его сделалась совсем уж невыносимой; нервы Арбена вконец расстроились. Они ли явились всему причиной, или скверный неуживчивый характер, или интриги коллег-завистников – кто знает? Но, так или иначе, существовать стало тяжело. Поэтому он с восторгом ухватился за весьма необычное предложение знаменитого...
«…В конце концов (Вадим знал, что так и будет) Сашка повернулся к ним и спросил: – Но где мистер Холмс? Андреич, глазом не моргнув, заявил: – Наверное, занят. Обычно он встречает гостей на первом этаже, ну, где кресло с «Таймс», ты сам видел. Сашка задумчиво кивнул. – Мы подождем его, правда, Вадим? – Ну… если не очень долго – подождем, конечно…»
«Несколько лет назад средства массовой информации сообщили, что в одном из частных архивов Санкт-Петербурга найдены документы, судя по всему, украденные после Октябрьского переворота из департамента полиции. Обнародование их стало настоящей сенсацией, ибо из них вытекало, что Федор Михайлович Достоевский в своем романе «Преступление и наказание» был вдохновлен подлинным уголовным делом. Причем...
У Юры Серова случился кризис. Потерял мотивацию! После неудачной попытки восхождения на Казбек стал даже подумывать: не завязать ли с горами? С таким настроением он и поехал в Иран покорять «лёгкий» пятитысячник, вулкан Демавенд. Сложная команда, невесёлые знаки, снега по колено… Справится ли наш герой, обретёт ли утраченную мотивацию: читайте в седьмой повести-отчете «В горы после пятидесяти» –...
«Даша встала прогуляться по коридору с крашеными грязно-бежевыми стенами и белым потрескавшимся потолком. В одно ухо орало техно, второй наушник болтался на груди. Тетя Галя терпеть не могла, когда Даша „затыкала уши своими затычками“. Пятнадцать шагов в одну сторону – ряд дверей слева и жестких металлических стульев, привинченных к полу, справа. Тридцать шагов в другую сторону – и табличка „Выход“.…»