«Трое рослых татар, с заступами в руках, молча уравнивают упругую землю – съезд к парому. Один возится на самом пароме, расковыривая ломом доски, еще один – мешая ему – метет паром измызганной метлой, ими тихо командует статный юноша в лиловой тюбетейке – у него очень белое лицо, большие грустные глаза и ярко-красные губы. Я сижу на скамье у ворот постоялого двора, любуюсь тихо-умной работой татар,...
Николай Эдуардович Гейнце (1852–1913) – русский беллетрист, журналист, драматург; автор множества исторических романов. В своих произведениях он допускал немало исторических вольностей, но его книги, написанные живо и увлекательно, пользовались большим спросом у читателей. Гейнце сочинял не только исторические, но и уголовно-бытовые романы и повести. Им также создано несколько пьес, с успехом встреченных...
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умирали.
«Ничто не предвещало грозы, когда мы вылетали из Паракаса в сторону затерявшейся в лесах Амазонки Камизеи. Город, окруженный ультрамариновой гладью океана, исчез из виду. Часа через два под вертолетом простирались дымчатые силуэты гор и зеленые кудри джунглей, прорезанные узким рыжим следом трубопровода…»
В этом сборнике «бронзовый» Владимир Маяковский предстает прежде всего как лирик и романтик, умеющий быть нежным: Как реформатор стиха: Как острый сатирик со своим циклом «прозаседавшихся».
«– Разумеется, я расскажу обо всем по порядку. Мне нет никакого смысла что-нибудь скрывать, тем более что я с самого начала подумала – лучше бы мне остаться дома. Но Рая такая милая, вы не представляете, какая она чудесная женщина, всегда готова помочь, никогда ни в чем не откажет, а потом, с ней по-человечески интересно…»
Здесь затрагиваются проблемы, применимые для любого периода. Парню хочется вырваться в другой мир, кажущийся ему свободным. Ради своей цели он не считается ни с какой моралью и даже с самым преданным другом. Но его цель примитивно материальна, а настоящая дружба имеет духовные основы, которые нельзя нарушать. И когда помощь уже бывшего друга становится жизненно необходимой, только тогда наступает...
Книга недорогая, содержит картинки, деструктивных демонов сознания не будит, можно легко доверить даже пенсионерам, депутатам и беременным без риска истерических реакций, рекомендована ангелами в человеческом обличье.
Коварная разлучница предлагает своему знакомому сфотографировать за деньги своё свидание с… женихом подруги, чтобы потом подбросить ей снимки. Благородный «Дон Кихот» … соглашается на эту гнусность бесплатно – ради того, чтобы избавить незнакомую невесту от столь сомнительного жениха!
«Печка „Жигулей“ воодушевленно жарила струями горячего воздуха. И упрямо отказывалась выключаться. Просто вот ни в какую! Следователь Владимир Седов, еще раз дернув рычажок печки, покачал головой. Заклинило. Если нажать сильнее – хрупкая пластмасса просто разломается…»
«Если бы на свете не существовало солнца, то пришлось бы постоянно жечь свечи и керосин. Если бы пришлось постоянно жечь свечи и керосин, то чиновникам не хватало бы их жалованья и они брали бы взятки. Следовательно, чиновники не берут взяток потому, что на свете существует солнце…»
Ева умна и невероятно красива. Молодость – её козырь, жизнелюбие – её сила. Она была бы счастлива, если бы не обстоятельства, любовь, сёстры, друзья, университет, случайные знакомые. Свои проблемы она называет различными именами, хотя у всех её невзгод лишь одно имя – Ева. Какую цену заплатит девушка, чтобы понять это?
Хамка Сапиенс – псевдоним и виртуальный персонаж поэтессы Светланы Севриковой на сайте «Стихи.ру», от лица которого она публиковала стихи, написанные в шуточном и ироническом жанре. В сборник вошла любовная лирика персонажа.
«…4 июня 1862 года. Эта дата навевает нам воспоминания о старой фотографии. Солнечный день, каникулы. Скромный диакон тридцати лет, преподаватель математики Оксфордского университета (колледж Крайст Черч), в окружении чинных девочек. Диакона зовут Чарльз Лютвидж Доджсон. С этой даты начинают свои статьи многие кэрролловеды. Я не кэрролловед, просто очень люблю книги этого писателя. И я решил, что не буду...
«Во дворце императора с незапамятных времен стоит каменный стол. И вот однажды на этот стол, прямо с неба, упала каменная рюмка. Но когда император хотел ее взять со стола, то не смог этого сделать. Он позвал своих министров, но и те не могли. Тогда император назначил всем министрам три дня сроку, чтобы решить, в чем тут дело. В противном случае все министры будут казнены…»
Поэтический сборник группы ВК «Наше оружие – слово» посвящен белоснежной богине – Русской зиме, её величеству Любви и мужчинам – защитникам Отечества, ну и немного Весне-девице, что не за горами.
Честертон был не только автором серии великолепных детективов, главный герой которых – католический священник отец Браун, но и прекрасным эссеистом. В своих великолепных эссе Честертон непостижимым образом перескакивает с предмета на предмет, сочетая легкость с мудростью.
Производитель:
Астрель/АСТ
Дата выхода: ноябрь 2010
Ещё не вечер! Ещё есть надежда справиться с разнообразными катаклизмами, обрушившимися на человечество! Но как найти тот момент, когда наша цивилизация пошла по неверному пути развития? – Комиссия решила, что единственный способ найти выход из общемирового кризиса - повернуть время вспять…
«Был у меня товарищ, – угаси, господи, пылкую душу его! Ибо зачем ей гореть там, у полярного круга, куда он уехал невольно?.. Угаси, господи, душу его! Огонь её ничего не осветит там, кроме пустыни, не растают снега пустынь от огня души его, и не исчезнут от него чёрные тучи тоски одиночества, яко исчезает дым от лица огня! Был у меня товарищ, – молод он был в ту пору, когда погиб. Однажды он ехал ко мне в гости, но...
«Мой призыв к протесту против изображения „Бесов“ и вообще романов Достоевского на сцене вызвал единодушный отклик со стороны господ литераторов, более или менее резко выразивших порицание мне. Один из сторонников Достоевского, господин Горнфельд, указал даже, что: „Противники Горького перегнули палку в противоположную сторону: появились уже гаденькие слова о какой-то творимой им цензуре“…»