Вот чего не было в моей жизни, так это такой встречи. А мы смеялись, что их нет. А они среди нас… Готическая история любви неформальной девушки к молодому парню – вурдалаку.
«В первый раз я услышал имя Леонида Красина из уст Н. Г. Гарина-Михайловского; это было в Самаре в 95-6 годах. Убеждая меня в чём-то, в чём я не мог убедиться, Гарин пригрозил: – Вас надо познакомить с Леонидом Красиным, он бы с вас в один месяц все анархические шишки сточил, он бы вас отшлифовал!..»
«Еще несколько лет тому назад «альманахи» были убежищами для – «посвященных», отмеченных знаком «Скорпиона» или «Грифа». На страницах их, как в катакомбах, встречались немногие верные, знавшие друг друга в лицо. Но времена изменились…»
«Если вы попросите современного интеллигентного русского читателя назвать наиболее талантливых авторов наших дней, он, наверное, на одно из первых мест – если не на первое – поставит Леонида Андреева. И тем не менее этот самый читатель прочитывает каждую новую вещь Андреева с неудовлетворенным чувством: «Нет, это не то; эта вещь автору не удалась». И почти все, что дал литературе Л. Андреев, сводится в...
«Он был всегда на людях, всегда с приятелями, но, может быть, в тогдашней Москве не было более одинокого человека, более оторвавшегося от почвы и даже от мира, чем этот удачливый беллетрист, обласканный Максимом Горьким и признанный Н.К. Михайловским…»
Очарование новизны в любви подобно цветению фруктовых деревьев: оно быстро тускнеет и больше никогда не возвращается.(Франсуа де Ларошфуко)Поэзия Божены Мицкевич – чистая квинтэссенция любви, легкая, трепетная, наполненная искренними чувствами и полная надежд. Эта книга несомненно доставит удовольствие любителям современной поэзии.
Это первая книга автора. В нее вошла большая часть из написанного к настоящему времени. В целом, эта поэзия ближе к философской лирике. Почему «Лепет»? В эстетике автора огромное значение имеют образы детства: далекое и близкое собственное детство, детство сына, детство как особенное время открытия самого себя и мира вокруг. Жизнь, как речь ребенка, часто звучит невнятно. Задача поэта – вслушаться...
Грань между хорошим и плохим исчезает в одно мгновение. В городе появился человек, который забирает у своих жертв душу. Андрей по глупости совершает ошибку, через которую Лера оказалась в руках у маньяка. Мальчик в отчаянии идет её искать и тоже попадает в ловушку. Но ему удалось вернуться. А вот Лере предстоял сложный выбор: исчезнуть навеки или принять помощь врага. Она не хочет умирать, но теперь её жизнь...
«Усадьба Гурмыжской, верстах в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери: одна выходная, другая в столовую; направо от зрителей окно и дверь в сад; налево две двери: одна во внутренние комнаты, другая в коридор. Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы, у окна рабочий столик, налево круглый стол и несколько кресел…»
«И клад, ежели когда попадается, — все в лесу… Что за причина, братцы: тетка Арина девять зорь ходила за кладом. Станет копать — все уходит, пойдет домой — опять покажется. Так и не дался...»
«Едва Сергей доложил о своем прибытии, как его немедленно проводили в кабинет директора – не через приемную, где уныло дожидались своей очереди пять или шесть посетителей, а через какие-то пустые и полутемные комнаты. Директор, заложив руки за спину, стоял у окна – маленький и сгорбленный, но грозный, похожий на седого, взъерошенного коршуна…»
«Лес шумел… В этом лесу всегда стоял шум – ровный, протяжный, как отголосок дальнего звона, спокойный и смутный, как тихая песня без слов, как неясное воспоминание о прошедшем. В нем всегда стоял шум, потому что это был старый, дремучий бор, которого не касались еще пила и топор лесного барышника. Высокие столетние сосны с красными могучими стволами стояли хмурою ратью, плотно сомкнувшись вверху зелеными...
«Приезжая на лето в Журавлевский завод, я прежде всего отправлялся к дьячку Фомичу, который жил рядом со мною, – обыкновенный ход был огородами: перемахнешь через низенькое «прясло» – и сейчас на территории Фомича. Здесь прежде всего бросалась в глаза старая, покосившаяся баня, вся испятнанная пулями и дробью, точно оспой. Особенно пострадали банные двери с нарисованным на них черным пятном, тем более...
«У реки, в дремучем лесу, в один прекрасный зимний день остановилась толпа мужиков, приехавших на санях. Подрядчик обошел весь участок и сказал: – Вот здесь рубите, братцы… Ельник отличный. Лет по сту каждому дереву будет…»
«Ганэль инстинктивно не любил темноты: в ее объятиях действительность казалась ему двусмысленной и преступной по отношению к нему, привыкшему с малых лет подвергать свои поступки трезвой критике дня. Поэтому, когда ночь с ее красотами, тоскливой бессонницей и бесполезными вздохами отошла в прошлое, а лес стал виден по-утреннему, – Ганэль покинул таинственный ночлег, умылся свежей надеждой и несколько...
«– Познакомьтесь, это месье Симон, – произнесла баронесса и отошла в сторону, открыв взору молодого мужчину, высокого и статного, одетого с иголочки. В руке мужчина держал небольшую сумку, а в голове – хорошие манеры. – Герр фюрст, – сделав небольшой поклон, произнес тот, – для меня великая честь быть представленным вам и…»
«Середина апреля. Вечер. Я иду по узкой, твердой, корчеватой лесной дорожке, которая двумя глубокими песчаными колеями вьется среди хвойного молодняка, выросшего вокруг серых дряблых пней. Рядом со мною идет Кирила, сотский из Зульни, впереди – полесовщик Талимон. Оба они шагают редко, но размашисто: под их ногами, обутыми в лыковые постолы, не треснет ни одна сухая веточка…»
«После трехгодичного отсутствия, весною 1873 года, Валентин Алексеевич Коверзнев приехал в Черниговское имение свое, Темный Кут. Валентину Алексеевичу было в ту пору 36 лет; он был богат, здоров и независим, как птица в небе, – если только допустить, что человек вообще, и русский в особенности, способен быть независимым в этой мере……»
«Красивый уланский ротмистр граф Ян Тарновский, кутаясь в дорожный плащ, пряча лицо от липкой измороси и холодного ветра, ехал на стройном, гнедом скакуне обок со своим дядей Громницким, похожим на Дон-Кихота и по всей своей долговязой фигуре, и по длинной седеющей эспаньолке…»
Что за тайну скрывает лесное озеро? Оно не отмечено ни на одной карте, его почти невозможно найти. Но если вы всё же случайно на него набредёте, то, может быть, встретите и его хозяйку…
Габриель Ферри (наст. имя и фамилия Эжен-Луи-Габриель де Бельмар; 1809–1852) – французский писатель, один из создателей жанра авантюрно-колониального романа. Много лет провел в Мексике, ставшей местом действия большинства его произведений. Живые описания полудикой богатой страны, настоящего рая для авантюристов всякого рода, как и обаятельные образы повелителей мексиканских лесов, бесстрашных канадских...
«На высокой развесистой березе сидит Кука и сдирает с нее белую бересту, ласково шуршащую в грязных руках Куки. Оторвет – и бросит, оторвет – и бросит, туда, вниз, в зелень листвы. Больно березе, шумит и со стоном качается. Злая Кука! Но Кука думает: я ее сперва немножечко раздену, посмотрю только, что у нее за берестой, а потом я ее одену опять. И вовсе не больно березе – какой там! Просто хитрит,...
Колдовской Лес похитил благородную девицу. Отец, мать и низкорожденный возлюбленный отправляются ее спасать. И спасают – потому что Лесу нужна не девица, а нечто совсем другое… Короткий семейно-рыцарский роман с толикой мистики.
«Жили-были старик со старухой – те самые, от которых Колобок укатился. Пошли они в лес. Старик и говорит старухе: – Глянь-ка, старуха, никак под кустиком-то наш Колобок лежит? Старик плохо видел, да и у старухи глаза слезились. Наклонилась она поднять Колобок – и наткнись на что-то колючее. Старуха: «Ой!» – а Колобок вскочил на коротенькие ножки и покатил по дорожке…»
Размеренная жизнь Лесных жителей оказалась под угрозой. Единорогам, несущим жизнь и свет, угрожает смертельная опасность, грозящая катастрофой для всех четырех царств. Что стало причиной, и откуда взялись Стекляры, сеющие повсюду острые осколки стекол? Кто поможет справиться Лесным жителям с нависшей опасностью? Сможет ли царица пересилить себя и обратиться за помощью к Матушке Земле ради спасения...