«…В Столицу приехал я поздно вечером. После мрака и однообразия бесконечного тоннеля, по которому подземная железная дорога пробегает восьмую часть земной параллели, огни и движение главной станции, ее сутолка, гул и блеск меня ошеломили. Пятнадцать часов я просидел неподвижно, ни с кем не обменявшись ни единым словом, и, встав с дивана, первую минуту не мог ни действовать, ни мыслить: словно все...
«Люська опять ела арахис. Какое там ела – жрала, давилась, чавкала. Ухватит пальчиками, и давай жмакать, шелуху лущить. И в рот, в рот! – один желтоватый катышек за другим… Запах – от стены до стены. Ошметки шелухи – где ни попадя. На клавиатуре, на полу, у нее на коленках, туго обтянутых колготочным ажуром; у меня, блин, в печенках!..»
Иногда так бывает, что нет в этом мире тебе покоя ни в одном из его уголков и думается, что просто мир этот не для тебя, но где-то наверняка есть именно твой идеальный мир и всё, что тебе нужно – лишь его найти.
«В низинах удушливый серый туман. Глаза слезятся от гари, сегодня, впрочем, ее меньше. Ночью было два толчка. Сегодня 25 ноября, понедельник. Вообще не хочется вылезать из-под пледа. Сыро и тепло. Даже жарко…»
Если видение приходило к ней вечером, когда она сидела в своей комнате (мать все чаще задерживалась на работе допоздна), то Инна пыталась пообщаться с ним. Довольно часто у нее это получалось. Звуки по-прежнему не проходили сквозь барьер, но переписка быстро налаживалась: Инны обменивались новостями, болтали, сплетничали. Они пробовали помогать друг другу на контрольных, но быстро поняли, что получается...
«Семь грехов» – жестокая, но добрая сказка, напоминающая о важности семейных ценностей. Ужасное чудовище нападает на мирный город и уничтожает все на своем пути. Как герой сможет спасти свой народ?
Для любителей фантастики и конспирологии, для всех, кто имеет воображение и обожает приключения. Эта книга для вас! Итак, приятного чтения! В оформлении обложки использована фотография автора Reynaldo #brigworkz Brigantty Pexels с сайта «Canva». Бесплатно для коммерческого использования. Указание авторства не требуется!
«В 1815 году в Вене собрался цвет европейской образованности, дипломатических дарований, всего того, что блистало в тогдашнем обществе. Но вот – Конгресс окончился. Роялисты-эмигранты намеревались уже окончательно водвориться в своих замках, русские воины – вернуться к покинутым очагам, а несколько недовольных поляков – искать приюта своей любви к свободе в Кракове под сомнительной тройственной эгидой...
«Мыльная опера» с юмористическим уклоном приходит к следующему финалу. «Прошёл год, и бизнесмен Игорь Михайлович Звонарёв встречал из роддома Дарью Игоревну, тоже Звонарёву. Когда они остались одни, Даша проговорила: – Бедный малыш! Он никогда не сможет назвать своего деда папой! – Зато он сможет назвать маму мамой! …В отличие от родной сестры Юли Маланичевой!».
«Взялся – ходи. Быковец на мгновение задержал коня над доской и поставил на новое место. Отсюда конь достает до последних полей, которые остались у белых. Ход коня как образ нуль-перехода…»
«…Материал для наблюдения, как распространялся и действовал «Сеничкин яд» в тридцатых годах нашего столетия, мы находим в записках магистра 2-го курса московской духовной академии и профессора вифанской семинарии, а впоследствии синодального секретаря Филиппа Филипповича Исмайлова, драгоценнейшею чертою характера которого надо считать его правдивость, часто совсем не щадящую его собственного...
«Летом у нас на кафедре тихо, как в санатории. Если по коридору летит муха – это уже событие. Преподаватели в отпуске, студенты строят коровники в Казахстане, а мы играем в настольный теннис. Мы – это оставшиеся на работе. В этот день была жара, и я не нашел партнера. Прошелся по лабораториям, покричал, но безрезультатно. Все будто вымерли. Тогда я от нечего делать решил поработать…»
«В мае 1813 г. я имел несчастье попасть во вражеские руки. Благодаря знанию английского языка на меня возложили тяжелую обязанность, и это было причиной моих бед. Хотя, мне кажется, солдат не может отказаться от даваемых ему поручений, не имеет права стараться отделаться от той или другой опасности, – быть повешенным за шпионство дело далеко не привлекательное, и я вздохнул с облегчением, когда сделался...
«…Пароход «Аскольд» стоял в Нижнем почти трое суток. Время было ярмарочное, и матросы беспросыпу пьянствовали: бродили шумной ватагой по ярмарочной площади, смотрели «Петрушку», пили кислые щи в ларьках, позвякивали кисетами с серебром и рассыпали во все стороны весёлые шуточки и бурлацкую брань…»
В подборку вошли повести «Ora et labora», «Cito, longe, tarde!», а также рубаи и баллады. Проникнувшись эстетикой эпохи, читатель может поначалу решить, что имеет дело с обычными историческими произведениями. Но вскоре осознаёт, что это чувство обманчиво…
«Отрекомендовался он мне Серафимом Ежиковым. Лицо его было не без приятности. Правда, лицо это не было красиво, и черты его скорей поражали безобразием, чем правильностью, но от этого безобразия веяло глубокой симпатичностью. В разговоре он часто и внезапно краснел, причем лицо его получало выражение чрезвычайно приятной застенчивости и какого-то совершенно девичьего целомудрия…»