«Уступая желанию студенческого кружка имени А. П. Чехова, я переиздаю настоящий очерк о Чехове, хотя форма изложения и развития основных его мыслей, в значительной мере случайная и приуроченная к публичной лекции, самого меня не вполне удовлетворяет. Однако частичными переделками обойтись здесь было бы нельзя, и потому я предпочитаю (кроме отдельных фраз) оставить текст в неизмененном виде....
«Если каждая литература отражает в себе положение и исторические судьбы народа, то этот отпечаток внешних обстоятельств едва ли обнаруживается где-либо явственнее, чем в литературе чешской. Передовой страж славянства на западе, народ чешский в продолжение первых веков своей истории (IX–XIV) видел, как славянские племена, стоявшие рядом с ним и покрывавшие его границы, мало-помалу уступали напору...
«…Борьба между управленцами – чиновниками и собственники-бизнесменами – это борьба вечная. Она вполне укладывается в рамки закона о единстве и борьбе противоположностей, о рае и аде, о добре и зле…»
«…Завядшие рифмы и мертвые размеры должны уступить место каким-то новым, органическим формам, как неизбежно вытекающим из суммы новых идей, запросов и чувств. С этой точки зрения не выдерживают критики даже большие мастера художественного слова, которые ушли корнями в старый мир и никак не хотят (а может быть, и не могут) понять и принять того нового, что несет с собой и чего требует настоящая наша эпоха…»
«Мне скучно. Читал-читал целый месяц и журналы, и газеты – нечего даже на полях отметить. Газеты – серые, извне и изнутри. Новая газета «Заря» – особенно сера. Издает ее «идеалист», и называется она «Заря» – могла бы, кажется, быть посветлее. Серые, дождливые зори нам давно надоели. Московская газета «Русское слово» ополчилась на меня. Как можно быть Антоном Крайним?..»
«Что чтение книг полезно, сие известно всякому, и доказывать, распространяет ли оно свет или препятствует к просвещению, – значит предавать себя посмеянию; значит то же, естьли бы кто стал доказывать о солнце, что оно светит или свету не производит…»
«На днях г. Лернер по поводу моей заметки в „Журнале журналов“ – „Вольная академия“ уличил меня в незнании истинной истории пушкинского кольца, вернее – нескольких колец Пушкина…»
«Трудно сейчас о русской Церкви говорить: хочется кричать – вместе со всем миром. Мир закричал, – немножко поздно, – но и то, слава Богу. Трудно говорить, но, может быть, все-таки нужно. Может быть, пригодится кому-нибудь мой спокойный рассказ о том, как воспринимают данное положение Церкви и что думают о нем русские люди в России…»
«…один из думских зубров, Марков 2-й, очень откровенно высказался насчет значения столыпинской аграрной реформы. «Эта реформа», – говорил он, – «конечно, приведет к тому, что наиболее слабая часть крестьянства будет обезземелена и превратится в пролетариев. С другой стороны, благодаря ей из деревни уйдут слабо связанные с ней городские рабочие, и, распродав свои участки, окончательно порвут связь с...
«Политико-культурное воспитание трудовой массы Союза Социалистических Советов значительно выиграло бы в глубине и быстроте при условии, если бы массовый наш читатель получал последовательную, непрерывную и, насколько возможно, полную информацию о результатах его ежедневного труда…»
«…Есть один род книг, которых мы не имеем обыкновения разбирать без особенных причин, считая их совершенно посторонними и для нас и для наших читателей. К числу таких специальных книг отнесли было мы сначала и книгу г. Щапова. Но о ней так протрубили, что мы решились полюбопытствовать, что такое представляет она в самом деле…»
«О последней пьесе Чехова «Вишневый сад», о ее исполнении в Художественном театре писали так много и даже кое-где так верно, что мне будет трудно не повторяться. Впрочем, моя тема шире «Вишневого сада»: я хотел поговорить и о Чехове вообще, и о театре тоже вообще…»
«Ты выходишь на сцену, занавес открывается, и за миг до начала спектакля ты бросаешь взгляд в темный зрительный зал, где копится ожидание. Вот она, Бездна Голодных глаз…»
«Говорят, что автору нужны таланты и знания: острый, проницательный разум, живое воображение и проч. Справедливо: но сего не довольно. Ему надобно иметь и доброе, нежное сердце, если он хочет быть другом и любимцем души нашей; если хочет, чтобы дарования его сияли светом немерцающим; если хочет писать для вечности и собирать благословения народов…»
«Что нужно для того, чтобы быть писателем? Прежде и после всего нужен талант, и не о чем здесь беседовать, и не о чем читать лекций. Нельзя научиться стать писателем-художником, – нужно им родиться. Poetae non fiunt, sed nascuntur, – поэтами не делаются, – поэтами рождаются…»
«Жалуются на „литературный неурожай“ нынешнего года. Это неверно. Книг столько же, сколько всегда, если не больше. Как всегда – мало интересных или замечательных, но ведь это – явление обычное. Наши „признанные“ тоже не замолкли: и Куприн, и Андреев, и Арцыбашев, – все, они продолжают… как это говорится?., дарить нас плодами своего творчества. Что-то давно не видно Сологуба: конец его „Навьих чар“ еще...
«Этого я не знаю. Но если бы я и знал, что такое поэзия (ты простишь мне, неясная тень, этот плагиат!), то не сумел бы выразить своего знания или, наконец, даже подобрав и сложив подходящие слова, все равно никем бы не был понят. Вообще есть реальности, которые, по-видимому, лучше вовсе не определять. Разве есть покрой одежды, достойный Милосской богини? Из бесчисленных определений поэзии, которые я когда-то...
«Десять лет ждала наша публика романа г. Гончарова. Задолго до его появления в печати о нем говорили как о произведении необыкновенном. К чтению его приступили с самыми обширными ожиданиями. Между тем первая часть романа, написанная еще в 1849 году и чуждая текущих интересов настоящей минуты, многим показалась скучною…»
Производитель:
Эксмо-Пресс
Дата выхода: ноябрь 2008
«Автор настоящей „Заметки“, Василий Иванович Водовозов, скончался 17 мая 1886 года (родился в сентябре 1825 года); в последние 20 лет его имя занимало почетное место в ряду наших педагогов; по своей учебной деятельности покойный был известен еще в конце 50-х и начале 60-х годов; с 1866 года он посвятил себя главным образом педагогической литературе, и его труды в этой области, как, например, „Книга для...
«„В течение десятилетия Бальмонт нераздельно царил над русской поэзией“, – писал я в 1906 г. Уже тогда мне пришлось выразить эту мысль в прошлом времени: „царил“, а не „царит“. Рядом, в той же статье, откуда взяты эти слова, мне пришлось говорить о „бесспорном падении“ Бальмонта, о том, что его новые стихи (т. е. середины 900-х годов) „поэтически бессодержательны, вялы по изложению, бесцветны...
Фронтовики – удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни.В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
«Макса, то есть Максимилиана Александровича, Волошина я знал хорошо, близко, дружески (несмотря на разницу наших лет) в его парижские молодые дни. В течение двух лет он прикатывал к нам на виллу Монморанси почти ежедневно, редко пропуская день-другой. Тогда это был самый жизнерадостный и общительный молодой человек из всей литературно-артистической богемы не только русского (с ним Макс, пожалуй, меньше...
«Я застал Милан, – конечно, артистический Милан, – в страшном волнении. В знаменитой „галерее“, на этом рынке оперных артистов, в редакциях театральных газет, которых здесь до пятнадцати, в театральных агентствах, которых тут до двадцати, только и слышно было: – Scialapino!..»
«Последнее представление «Фауста», в бенефис Донского, – представляло для тех, кто любит глубоко и серьёзно талант Ф. И. Шаляпина, – особый интерес. С этим Мефистофелем Шаляпин едет великим постом в Милан…»