«24-го мая умеръ вь Вн, посл продолжительной болзни, одинъ изъ нашихъ сотрудниковъ, Николай Васильевичъ Водовозовъ, въ лиц котораго наша редакція понесла незамнимую потерю, a русская экономическая наука лишилась крупной силы. Не смотря на юношескій почти возрастъ покойнаго – ему едва исполнилось 25 лть – имя его было хорошо знакомо какъ спеціалистамъ по политической экономіи, такъ и широкой публик, съ...
«Это большая потеря не только вообще для русского искусства, и в частности для товарищества передвижных выставок, которого светлых преданий он был наиболее энергическим хранителем. С его смертью все знавшие его теряют, по малой мере, умного, остроумного, разностороннего и высоко развитого собеседника…»
«…Левитов… в своих произведениях, представил картину «остановившейся» жизни. Его герои – это, выражаясь словами одного современного беллетриста, люди, «потерявшие жизнь» и не могущие обрести ее снова, люди, неспособные оказать никакого активного отпора «враждебной» судьбе, отданные во власть совершенно беспомощного «горя», люди, не имеющие будущности. …»
«Узко-театральные, но какие живые, четкие впечатления связаны у меня с образом так неожиданно скончавшегося Казимира Викентьевича Бравича! Таких интимных, «особенных» впечатлений нигде, кроме театра, не получишь! Большое с маленьким, нездешнее с житейским, образ героя с запахом грима и пудры – все смешивается, сплетается по-особенному, образуя причудливый букет…»
«…Шелгунов занимает одно из самых почетных мест в славной плеяде шестидесятых годов. Примыкая к кружку писателей, группировавшихся вокруг редакции «Русского Слова», Шелгунов являлся красноречивым проповедником культа цельной и сильной личности, культа «интеллигентного» индивидуализма. Но, проповедуя интеллигентный индивидуализм, он не разделял тех крайностей, на которые шли некоторые энтузиасты...
«…Новые интеллигенты вышли из несколько иных общественных слоев, чем разночинцы-«шестидесятники»: они более принадлежали «народу»; они были воспитаны в среде, которая более чувствовала на себе тяготу общественных отношений дореформенной России. … Теория планомерного исторического развития была ими поколеблена. Они склонны были веровать в стихийность хода истории. Они не могли исповедовать догмат...
«Какой он должен быть? Я говорю не о способе почтить достойным образом память Толстого, а об чисто скульптурной задаче. Какой должна быть статуя Толстого на одной из площадей Москвы?..»
«…Это был один из самых сильных и ярких талантов, выдвинутых волной общественного движения шестидесятых годов. Сын спившегося почтальона, он с детства видел одни «лишения, несчастия, горькие слезы». Мальчиком он, дома и на школьной скамье, страдал от постоянных побоев и истязаний. Юношей он порывался к «свету», томился в душной атмосфере провинциальных бюрократических канцелярий. Когда же ему удалось...
«Человек в течение жизни своей обречен Провидением на утраты, от которых он более или менее беднеет. Но бывают и такие потери, после которых остается он совершенно нищим. Чувствительнейшими утратами в жизни, разумеется, те сердечные утраты, которые отрывают от нас людей близких сердцу нашему, попутчиков и товарищей на пути земном, с которыми шли мы рука об руку, мысль с мыслью, чувство с чувством…»
«…элемент, который отличал произведения Мачтета от повестей и романов шестидесятых-семидесятых годов – это элемент «чудес». В поисках за романтическими сюжетами Мачтет обращался иногда к легендам и героическим сказаниям. Он воспользовался, например, малороссийским сказанием о казаке, который был отправлен своими товарищами известить Запорожскую Сечь о постигшей их беде, но на пути поддался чарам...
«Существует прекрасный, полный героической трогательности рассказ об одном адъютанте Наполеона. В разгаре сражения он подскакал к императору, пославшему его с каким-то поручением, сделал точный, спокойный доклад, но вдруг начал бледнеть и шататься в седле. «Etes vous bless, monsieur?» – спросил Наполеон…»
Речь была написана Тургеневым в конце января 1864 г. для прочтения в годичном собрании Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым «Литературного фонда». 2(14) февраля 1864 г. Тургенев присутствовал на собрании, но вследствие простуды не мог сам читать. Прочесть статью-некролог было поручено И. В. Анненкову. Специальным назначением речи объясняется то, что почти вся она посвящена Дружинину как...
«Редеет семья писателей 40-х годов. У нас вообще литераторский срок короткий. Кто-то высчитал, что средняя жизнь русского писателя менее сорока лет. Судя по тому, как умирают наши собраты в последние двадцать лет, это безусловно верно. Сколько безвременно сошло в могилу молодых людей! Стоит только вспомнить генерацию 60-х годов. Все эти Помяловские, Левитовы, Слепцовы, Решетниковы – в какой возраст они...
«Сегодня исполнилось семьдесят пять лет со дня смерти Дмитрия Владимировича Веневитинова. «Отцветать, не успевши расцвесть» – обычный удел русских писателей… Но, кажется, ни один из выдающихся русских писателей не «отцвел» так рано, как Веневитинов. Он сошел в могилу двадцатидвухлетним юношей. Мало успел он «совершить», сравнительно с тем, что обещал совершить…»
«Впервые узнал я Владимира Мазурина в той же Таганской тюрьме, в какой его повесили. Среди других политических – большей частью молодых рабочих и студентов – он сразу выделялся энергичным лицом своим, смелою простотой и какой-то особенной внушительностью. Заметно было, что не только на товарищей своих, но и на тюремную низшую администрацию он действовал покоряюще: все его знали, все внимательно...
«…были дни, когда имя Писемского произносилось с таким же уважением, как имена Тургенева или Гончарова, когда его талант считали первоклассным талантом, когда передовые литературные критики, не исключая автора «Очерков гоголевского периода русской литературы» и теоретика «мыслящего пролетариата», самым лестным образом отзывались об авторе «Тюфяка» и «Тысячи душ».
«С Тургеневым Н.Г. Бунин познакомился раньше, чем с другими писателями. Это знакомство завязалось случайно в 1860 или 1861 году, в конце августа или в начале сентября, на охоте по куропаткам в Щигровском уезде Курской губернии. Бунин с любимой собакой охотился в знакомых местах и, выбравшись на пригорок, увидал вдали еще двух охотников, идущих теми же местами почти по его следам: один был в светлой круглой шляпе...
«Сам Лермонтов из своей трагической могилы тоже шлет в свой юбилейный день поклон родному краю, и родной край любовно отвечает на него своему певцу и сыну – даже среди раскатов неслыханной грозы. Атмосферная гроза шумела и 15 июля 1841 года в тот момент, когда Мартынов разрядил на поэте свой меткий пистолет, и вообще, грозою, войною, кровью окрашена была короткая жизненная дорога Лермонтова – мятежный, он...
«Товарищ мой, вернувшийся из Стокгольма за день до кончины Стриндберга, привез мне его большой портрет. Я смотрю на эти рабочие плечи, на непокорную голову и страдальческое лицо, и мне хочется назвать великого шведа просто: «старый Август». Этот большой упрямый лоб, эти сердитые брови, этот нос «простого» человека, рабочего, этот упорный взгляд строгих глаз, перед которым, кажется, должно притихнуть все...
«Николай Федорович скончался… Это краткое известие, переданное по телефону из Мариинской больницы в Румянцевский Музей сегодня, в понедельник, 15 декабря, во втором часу дня, глубоко опечалило всю семью старых музейцев, драгоценным украшением которой покойный был много лет…»
«Русские не могут рассчитывать на долголетие, особенно – писатели. Давно уже вычислено, что средняя цифра жизни русского человека умственного труда – что-то вроде тридцати шести лет. Не шестьдесят пять, а по крайней мере век покойного канцлера князя Горчакова пожелал бы каждый Тургеневу, но и с той же бодростью, с тем же здоровьем. А ведь страдалец, уснувший в Буживале, мучился около двух лет в страшных...
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать? Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто...
