«Начали говорить о народном невежестве, и почти у всякого из представителей уездной интеллигенции, которая от нечего делать «забрела» «поболтать» к добрейшему Федору Петровичу, нашлось какое-нибудь собственное мнение по этому важному вопросу. Радушие «добрейшего» Федора Петровича, не забывавшего обновлять столики своего кабинета постоянно полными бутылками кахетинского, было, как и всегда, причиною...
«Новый год для меня теперь пуст. И новогодней елки я больше никогда не увижу. Могу лишь вспоминать их – все, что были в моей жизни. Скромнягу с елочного базара, искрящиеся серебром кремлевские державные деревья, крошечную, не больше сигаретной пачки, искусственную елочку…»
В этот том вошло одно из самых необычных произведений братьев Стругацких – повесть «За миллиард лет до конца света», относящаяся к жанру философской фантастики и пронизанная множеством литературных, исторических и метафизических аллюзий. Впоследствии повесть была положена в основу сценария фильма А. Сокурова «Дни затмения» – однако оригинал Стругацких резко отличается от фильма в сюжетном отношении.
«Женщина в сбившемся набок черном платке выла в голос. Толпа сочувствующих притихла, все смотрели на обезумевшую от горя мать и на молодую светловолосую девушку в снежно-белом платье, лежащую в обитом розовым атласом гробу…»
«Иван Петрович, отставной полковник…. Рождественские рассказчики всегда отставные полковники. И большой добряк, потому что все рождественские рассказчики всегда бывают Иванами Петровичами, отставными полковниками и большими добряками…»
Когда абсолютно неприступная Огненная Стена, защищающая хранилище опасных артефактов в Пятигранной Цитадели, была взломана в ходе ограбления, для её создателя, Магистра Саджара Ранддара настали тяжелые времена.Его отстранили от работы и поместили под домашний арест. Но кто смог взломать самую надёжную систему безопасности во всей Мерканской Империи? И как им это удалось? И почему Саджар отстранён,...
В книге представлена любовная лирика молодого питерского поэта Ивана Щитова, чье имя широко известно в литературной жизни Северной столицы.Каждый его стих-как оголенный нерв, каждая строка-свежее дыхание современной поэзии.
«Важен день, когда впервые увидишь человека, да когда этот первый раз по воле судьбы останется и единственным: налагает свою печать природа. И Лев Николаевич Толстой, которого я видел один и единственный раз, навсегда останется для меня в ореоле чудесного апрельского дня, в весеннем сиянии солнца, в ласковых перекатах и благодушном погромыхивании апрельского грома. Пусть он сам знал и осени дождливые и...
«Скучный день. Небо завешено тяжёлыми серыми тучами. Моросит дождь. Холодно и сыро. Серые, неприветливые улицы; раздражённые, невесёлые люди… У светло-коричневого пятиэтажного дома на Литейной стоят тёмные погребальные дроги, запряжённые парой лошадей в тёмных попонах. Люди в чёрных длинных балахонах и в чёрных же цилиндрах толпятся около печальной колесницы. На козлах, съёжившись от холода и непогоды,...
«Большой пустырь на окраине большого города. Конечная остановка трамвая. Дальше ехать некуда – кольцо. Глубокая осень. Глубокое уныние размокшей, неприбранной окраины. Какие-то доски, черные под дождем, рельсы, шалаши, груды ржавого лома. Вдоль трамвайных путей – тоненькие, в палец, деревья, высаженные в порядке обязательного озеленения, мокрые, в печальных каплях. На каждом – один-два уцелевших, крупных...
«1 октября 1931 года в Ленинграде состоялось совещание массового сектора ГИХЛ по вопросам о приёмах и формах работы над материалом по „Истории заводов“…»
«– Хорош этот пьяный гул в третьем часу ночи в третьеразрядном трактирчике… – Разогревшаяся, разопревшая, разгоревшаяся и расходившаяся Москва. – Не так уж расходившаяся. Мокнут, млеют; вспыхивают и вянут. – Жар стоит. Густо в воздухе от желаний, излияний…»
Отличительной чертой творчества русского исторического романиста Владимира Ларионовича Якимова являлось то, что в основу его произведений часто был положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царем Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего все...
Основанная на подлинных исторических документах, драма «За Святую Веру» посвящена великой национальной трагедии, имевшей место в русской истории – расколу Русской Православной Церкви, происшедшему в период патриаршества Никона (1652–1666 г.). В центре повествования – противостояние царя Алексея Михайловича и Соловецкого монастыря, взаимоотношения Власти и Церкви, а также судьбы простых людей,...
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу...
«На широких волнах океана колыхался немецкий пароход „Блюхер“, шедший из Гамбурга в Нью-Йорк. Пароход уже четыре дня был в пути, а два дня тому назад обогнул зеленые берега Ирландии и вышел в открытый океан. С палубы виднелась лишь необозримая, тяжело колышущаяся равнина, то зеленая, то серая, изборожденная грядами вспененных волн. Вдали она сливалась с горизонтом, затянутым тучами, и казалась...
«За чертой» – пронзительная история Ильи Быкова, бывшего опера из отдела наркотиков, которого после ложного обвинения осудили и вышвырнули на улицу. Оставшись без работы, растоптанный, преданный и никому не нужный, экс-полицейский сталкивается с подкрадывающейся нищетой. Страстное желание отомстить за собственные боль и унижение и необходимость обеспечивать семью толкает Быкова на неожиданный...
«905-ый год. За ним реакция. Реакция осела самодержавием и удвоенным гнетом купца и заводчика. Реакция создала искусство, быт – по своему подобию и вкусу. Искусство символистов (Белый, Бальмонт), мистиков (Чулков, Гиппиус) и половых психопатов (Розанов) – быт мещан и обывателей. Революционные партии били по бытию, искусство восстало, чтоб бить по вкусу…»
«В 1830 году весною к пану Ячевскому в его родовое имение Рожанку приехал единственный сын его умершего друга молодой Иосиф Мигурский. Ячевский был шестидесятипятилетний широколобый, широкоплечий, широкогрудый старик с длинными белыми усами на кирпично-красном лице, патриот времен второго раздела Польши. Он юношей вместе с Мигурским-отцом служил под знаменами Костюшки и всеми силами своей...