«Берег на той стороне реки был крутым, заросшим наглой осокой. У кромки воды торчали ветви козьей ивы, с которых свисала засохшая тина, похожая на паклю. – А трава-то примята, – отметил Дубенко. Он лежал среди молодых березок и разглядывал берег в бинокль. Полноватый, черноволосый, вдумчивый и рассудительный – до войны он работал плотником на селе. Говорят, был лучшим в районе…»
Мы живём в странном мире. Всё, что вокруг нас, необъяснимо и парадоксально, не поддаётся никакому критическому осмыслению, которое совпало бы с общим мироощущением всех людей, обобщение и существование которого невозможно вовсе. «Театр абсурда» давно вышел за рамки направления в драматургии и вышел на наши улицы.
«Небосвод несвободы» – пятая книга стихов Александра Габриэля, включающая тексты 2013—2017 гг. Жанрово (хотя и в значительной мере условно) их можно отнести к философской и любовной лирике, в равных пропорциях подсвеченной иронией и драматизмом авторской интонации.
«– Андрейка, детка, о чём плачешь? – Об ворота ударился головой. – Ну-ка, скажи, когда это случилось? – Вчера вечером. – Почему же ты плачешь сегодня? – Так ведь вчера дома никого не было!..»
«– Я люблю эти маленькие пристани Финляндского пароходства… Правда? Эти плавучие буфеты… – Да, это так вырывает из обстановки. – Вот именно, пересаживает: без всяких усилий с вашей стороны полная перемена пространственных условий и зрительных отношений. – Дальнее путешествие на близком расстоянии…»
«– Как вы думаете, Архип Фаддеевич, неужели наша земля обитаема только на поверхности? – Почему знать! – отвечал он. – Наши ученые обыкновенно занимаются более отвлеченностями, стараются заглянуть за пределы Сириуса и не смотреть себе под ноги. – От того-то они так часто и падают! – отвечал я…»
Производитель:
Современник
Дата выхода: август 2011
«Знаете ли вы, что такое «приготовишка»? Когда-то до войны так называли в России мальчуганов, обучавшихся в гимназиях в приготовительном классе. Мужчина этак лет восьми, румяный, с веселыми торчащими ушами. В гимназию шагал он не прямо по тротуару, как все люди, а как-то зигзагами, словно норвежский конькобежец. За спиной висел чудовищный ранец из волосатой и пегой коровьей шкуры. В ранце тарахтел пенал,...
«Три старичка пили чай, смачно прихлебывая из блюдечек. Они ничем не отличались от обычных старичков, если не считать, что сидели на ящиках с противопехотными минами, на плече у каждого висело по автомату, на столе, рядом с фарфоровыми чашечками, лежали связки гранат…»
На городском пустыре среди кучи строительного мусора появился на свет маленький рыжий котенок. Он быстро рос и с любопытством изучал дикий мир вокруг своего логова. Вскоре он оказался среди людей и стал любимцем семьи. Однажды спокойная домашняя жизнь внезапно закончилась. Но Мартин не опустил хвост и отправился в путь. На долю кота выпало множество опасных приключений и отчаянных схваток, но он...
В комическом фарсе «Невеста под замком» высмеивается скупость, чванливость, ограниченность богачей – ювелира и врача, немцев, наводнивших в XVIII в. Россию в поисках наживы.
Вот уже целых три года Юля безуспешно пытается устроить свою личную жизнь, но нерадивые женихи ускользают из ее рук чуть ли не накануне бракосочетания. Тогда Юля решает принять судьбу и пожизненный статус невесты. Но не тут-то было! Ваня, ее новый жених, категорически не согласен принять правила игры, установленные его прекрасной невестой! Он решается распутать этот сложный клубок, и расследование...
«Где родился, там и пригодился! Кому мог пригодиться Миньков в старом бабкином доме в заброшенной деревне с покосившимися заборами и обвалившимися колодцами, он не знал. Да и не рождался он там вовсе. Бабка, да, родилась именно в этой деревне. И мать тоже там местной повитухой была в жизнь препровождена. Он-то родился в городе, за триста верст отсюда…»
«… Компания остановилась и начала думать. Думала-думала и ничего съедобного не выдумала. Пришлось ограничиться одними только мечтаниями. – Важную я вчера у Голопесова индейку ел! – вздохнул помощник исправника Пружина-Пружинский. – Между прочим… вы были, господа, когда-нибудь в Варшаве? Там этак делают… Берут карасей обыкновенных, еще живых… животрепещущих, и в молоко… День в молоке они, сволочи,...
В хайку обнажается вечная, спонтанная красота обыденного мира. Хайку – это переживание прекрасного в скромном букете простых слов, с изящной подчеркнутостью этой простоты ифилософической прочувствованностью.На первый взгляд они пишутся легко, но это – не так. Написание хайку – кропотливый труд души. Как сказал классик японской поэзии Мацуо Басё, «… я бессилен открыть мешок, где спрятаны песни».
«– По всему видно, что Вироваль – знаменитый врач. – Приходится согласиться, если это видно даже абсолютно слепым. – Откуда вы знаете, что я абсолютно слепой?..»
«Нет на свете той красоты и той добродетели, которая, в чрезвычайно сгущенном виде, не превратилась бы в уродство. Чудесно пахнут духи Rose Jacqueminot, но концентрированная розовая эссенция непереносна для обоняния. Так и бережливость – навык весьма похвальный, но родственная ей скупость, доведенная до крайности, – отвратительна…»
«… Держа под мышкой журнал, в класс вошел ученик Николай Синюхин и, вспрыгнув на кафедру, обвел внимательным взором учителей, сидевших с бледными, испуганными лицами, на ученических партах. Ученик Николай Синюхин опустился на стул, развернул журнал и, помедлив одну зловещую минуту, оглядел ряд сидящих лиц в вицмундирах с блестящими пуговицами... – Ну-с, – сказал он. – Кого же мы вызовем?.. …»
«Рецензентъ Моск. Тел. замтилъ въ прошломъ году, что мысль объ усовершенствованіи всего подлуннаго подтверждается Невскимъ Альманахомъ. Ныншній годъ Невс. Альм. не разрушилъ сей утшительной мысли. Хорошо гравированный портретъ Великой Княгини Елены Павловны, и дв картинки, коихъ предметы взяты изъ Бориса Годунова, трагедіи Пушкина, и Смальгольмскаго Барона (баллады В. Скотта, перевед. Жуковскимъ),...
«С глубоким смирением вступил Залетаев в залу дворянского собрания. Он даже оробел, съежился и отчасти поглупел, очутившись в первый раз на своем веку в таком знатном и благополучном месте. Бросив вокруг себя торопливый взгляд, он не мог открыть ни одного темного уголка, в котором прилично бы ему было поместить интересные особенности своей фигуры; синий фрак с беспощадно сияющими пуговицами,...