Лидия пошла на эти похороны от скуки. Но не всегда выбираешь что-нибудь веселое. После этого она решила выпить и зашла во второсортный бар. Потом к ней подсел мужчина с красивым и гладким, как у младенца, лицом...
Курьёз – такса необычная, он очень любознательный, пытливый и артистичный. Оттого и его путешествия за знаниями сопровождаются самыми яркими приключениями.
«Действие в губернском городе. В первом действии, в квартире актрисы Негиной: налево от актеров окно; в глубине, в углу, дверь в переднюю; направо перегородка с дверью в другую комнату; у окна стол, на нем несколько книг и тетрадей; обстановка бедная…»
«Да, что такое в самом деле талант? И может ли глупец быть талантливым человеком? Несомненно, может. Талант, по чьему-то (может быть, и моему собственному) выражению, часто похож на драгоценный груз, который судьба возложила на спину осла…»
«…Что такое писатель, как не общественный деятель? что такое писатель, как не интеллектуальная сила, как не путеводная звезда, за которой идут те, кто понимать и рассуждать безошибочно не в состоянии? Чему же служит в этом случае талант, и для чего он нужен?…»
«…Да, всё пройдет своею чередой! Давно ли он, романтиков образчик, Про степь и глушь беседовал со мной? Он был и славный малый, и рассказчик; Но вот вся жизнь его покрыта мглой, Он сам давно улегся в долгий ящик. Но помню я в его рассказах ночь: Я вам рассказ тот передам точь-в-точь…»
«…Разбуженным зверем заворочалась площадь, раздвинулись улицы, разомкнулись переулки – как волны в половодье, запрудили блузные валы. В те исторические дни на Талке совершилось великое дело: каждая фабрика выбрала своих представителей, те представители образовали первый в России совет рабочих депутатов. Совет выработал требования рабочих. Совет предъявил их фабрикантам. Все переговоры фабриканты...
«С некоторого времени смерть деятельно очищает вершины Французского общества и похищает с них имена, сиявшие с большим блеском. Сколько политических, воинственных, литературных переростков низвергнуто в короткое время её неумолимою косою! Подумаешь, что она, как Тарквиний, предпочтительно ссекает на жатве жизни колосья, переросшие прочих. После многих похищений со сцены мира, смерть поразила Францию...
«На Смольном новенькие банты из алых заграничных лент. Закутили красноармейские франты, близится великий момент. Жадно комиссарские аманты мечтают о журнале мод…»
«Да нечего себя обманывать: все слова уже сказаны. Всеми голосами, долетевшими «оттуда»; всеми, кто не потерял разума и совести – «здесь». Мы, с нашими единомышленниками, причисляем себя к последним. И нам остается только повторять, повторять, долбить одно и то же, возвращаться к своим же словам каждый раз, когда жизнь, грубым толчком, их подтверждает. Печальная, тяжелая работа! Самые грубые толчки –...
Почему возникают новые мысли? Откуда они беруться? Почему один человек совершает открытия на благо человеческой цивилизации, другой, чтобы развязать войну, а третий, ради самоудовлетворения, неожиданно для всех становится преступником или маньяком? Где рождаются мысли? КТО нам их подбрасывает?..
В поклоннике своей дочери Вероника Маслова узнает свою первую любовь – Владимира Чернова. С тех пор, как они расстались, прошли годы, но он не состарился, всё так же красив и так же… опасен. Женщина пытается спасти единственную дочь, но девушка никого не хочет слушать – она влюблена…
«Оставь надежду, всяк сюда входящий!» Эти вселяющие ужас слова на вратах Ада – первое, что суждено увидеть душам грешников на том свете. Потом суровый перевозчик Харон загонит души в ладьюи доставит на тот берег реки мертвых. Там, за Ахероном, вечный мрак, оттуда нет возврата… И тем не менее, герой новой повести Евгения Лукина ухитряется совершить побег из Ада и прожить еще одну короткую, полную опасностей...
«Заканчивался октябрь. Шли дожди. На центральной площади под дождем работал многофигурный фонтан. Изо рта бронзового художника, державшего в руке бронзовую палитру, лилась струйка воды и разбивалась об уже и так мокрый булыжник площади. В окнах гостиницы «Камен» еще с середины месяца горели рождественские гирлянды. С соседней с площадью улицы доносилась то ли румынская, то ли цыганская мелодия…»
Он сидит напротив. Чужой и свой – одновременно. Некогда эпицентр моего женского счастья, который сейчас воспринимается как неотъемлемая часть прошлого, но при этом далекого, туманного и уже не важного, что ли. Он – «был», в рамки «есть» – не входит. «Еще два года назад я изнывала в тоскливом ожидании тебя, считая твои объятия спасательным кругом, а сегодня все – никак. Будто сердце перепрограммировали…»...
«Русское общественное мнение… где оно? В Праге, в Варшаве, в Париже? Да, и в Праге, и в Париже, и во всех городах Европы, где есть сознательная группа русских. Я с этим не спорю, я признаю, что ко всем группам надо относиться внимательно, со всеми считаться…»
«На космодроме Гюльсара борттехник Чингиз узнал, что в одной каюте с ним полетит пассажир. Тот появился на борту грузового лайнера «Байкал» в последние минуты перед стартом. На лайнере пассажира с первого же дня за глаза прозвали Стариком. Он и в самом деле выглядел намного старше всех. Но главной примечательной чертой этого высокого, плотного человека был ужасный шрам, пересекавший наискосок все лицо и...