«Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и в качестве таковых заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными, и не только Историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы…»
«…В траве идут двое. Идет старый монашек, согбенный днями. Белеет его холщовый подрясник и скуфья. В тонком сумраке сквозит морщинистое, с голубыми глазами, лицо. Светит на нем неземная нетронутость, небесная тишина. Такая целомудренная нетронутость бывает на лицах старых русских мужиков. Все лесные звуки, свет и молчание как бы запечатлены на лице старого монашка. А с ним медведь. Рука монаха на загривке...
«На степной речке Рохле приютился город Бельск. В этом месте она делает несколько крутых излучин, соединенных протоками; все сплетение, если смотреть в ясный летний день с высокого правого берега долины реки, кажется целым бантом из голубых лент…»
«Взбрело на ум ни с того ни с сего вздорной старухе медвежьего мясца поесть. Пристала она к старику неотвязно: вынь да положь ей медвежьего мяса. «Да откуда я тебе его возьму, – говорит ей старик, – что я, охотник, что ли?..»
«…Молодая восьмилетняя медведица-мать всю осень раздумывала, как ей выгоднее залечь в берлогу. Опыта у нее было немного: всего года два-три. Очень стесняли дети. Прошлогодний пестун начинал выходить из повиновения, воображал себя взрослым самцом, и, чтобы показать ему настоящее место, приходилось прибегать к затрещинам. А двое маленьких – самочки, – те совсем ничего не понимали, тянулись по привычке к...
«Помещик Старкун трижды напомнил своим знакомым, что вдовому, старику скучно сидеть одному в имении, занесенном снегом. Мало кто отозвался на его письма. Большинство, помножив в уме деревенскую тишину на отсутствие напитков и развлечений, осталось в тени. Старкун наконец догадался, в чем дело, и, вытребовав из соседней деревни медвежатника Кира, заказал ему медвежью берлогу. На другой же день Кир,...
«…Володе сделалось немного легче оттого, что девушка не осадила его с глупой трескотней, а готова даже сама поглупеть во имя современных раскованных отношений. – Нам сказали к сентябрю собраться, естественно. Но мы пронюхали, что опять повезут на картошку, поэтому многие из нас хотят обзавестись справками, что работали дома, в родимых колхозах. – А мы тоже!.. Мы говорим: «А можно, мы дома отработаем?»...
«…снова вспоминаю я невнятные речи стариков Московского полка, приходивших к моему отцу, такому же старому солдату, о том, как просверкал Медный Всадник над мятежной площадью, окутанной дымом картечей. Его видели простые солдатские глаза – может быть, как последнее грозное утешение, как грозное обещание. Ведь Петрово обещание не исполнилось: еще нет непоколебимой России, умиротворившей стихии. Стихия...
Что такое Новый год? Разве это не условность? В этом письме, натуралист-любитель Николай Ложкин рекомендует закрыть радио, телевидение и печать, и положить, таким образом, конец распространению суеверий.
«На съезде русской группы Международного союза криминалистов очень горячо обсуждается вопрос о том, кому отвечать за грехи печати. Одни требуют ответственности авторов статей, другие – предпочитают привлечение ответственных редакторов. Возникают горячие прения, произносятся пылкие речи, и только одно забывается гг. криминалистами, – что „Васька слушает да ест“…»
«Мария-Антуанетта не могла понять, что значит слово «голоден». Если у людей нет хлеба, думала она, пусть едят булки. Она могла бы пойти дальше и предложить тем, у кого нет булок, есть пирожное. Нечто подобное творится в голове немецкого барона из русской Государственной думы – депутата Фалькерзама. Он положительно не понимает, что значит слово «земельная нужда». Никакой земельной нужды нет и быть не может…»
«Года два-три тому назад в «Северном вестнике», – журнале, где теперь засел и во всю мочь свищет малюсенький Соловей-разбойник господин Волынский, – была помещена статья В.Соловьёва – «Гроза с востока» Это была хорошая статья, хотя в ней не было ровно ничего приятного для нас…»
Когда от вещи остаётся лишь пыль, а между ними – только лишь воспоминание – рождаются стихи и что-то более, что потом становится книгой, которая исчезает между вещью и пылью. Где-нибудь на тумбочке.
«Дружеская гармония между главой правительства и представителями московского биржевого комитета была на мгновение поколеблена неделикатной фразой г. Рябушинского о „некультурных“ приемах воздействия власти на массы…»
«Чеховский Лопахин говорил, что «всякому безобразию есть свое приличие». Кажется, это мудрое правило начинает применяться и к королю безобразий Пуришкевичу. Проделки этого господина надоели уже тем, для кого он старается, и «реприманды» самого неожиданного свойства сыплются на него раз за разом…»
«У господ октябристов оригинальная черта: они умеют сочинять великолепные отвлеченные положения, а в практических вопросах поступают „по Пуришкевичу“. Так, депутат Шидловский изобрел весьма либеральную формулировку национализма. „Национализмом, – заявил он, – должен считаться лозунг, вокруг которого можно объединить всех граждан данной страны, установив для каждого такие условия, при которых он...
Фельетон написан в связи с подготовкой к выборам в IV Государственную думу. В предвыборной кампании Воровский принимал участие не только на страницах печати, но и прежде всего как руководитель бюро, образованного Одесским партийным комитетом для ведения избирательной кампании.
В газете «Одесские новости» Воровский сотрудничал в 1912 г. (март-июнь). Это была одна из крупнейших провинциальных газет. Среди ее постоянных авторов были известные писатели, в том числе Бунин, Куприн, Юшкевич, журналисты Амфитеатров, Аверченко, Кармен, Жаботинский, Герцо-Виноградский и другие. «Одесские новости» придерживались умеренной либеральной программы. Старейший одесский журналист П. Аренберг,...
«Теперь очень трудно писать рассказы. Требуют, требуют, а потом все равно недовольны. Если выдумаешь что-нибудь правдоподобное, вроде современной действительности, – так вот зачем выдумал «вроде», когда сама голая действительность ярче? И верно, ярче. А если пишешь не относящееся – опять не годится: что это за писатель, вокруг миры потрясаются, а он, горя мало, высасывает что-то из пальца…»
«Как это всё-таки славно – вернуться из полета домой. А еще славнее – сразу на дачу, потому что лето мои проводят на даче. Я специально не поехал в Кунцево на такси, а двинул, как в детстве, на электричке, а от станции – по пыльной тропинке к лесу, потом через лес, и вот я уже шагаю вдоль дачного городка, и мои губы сами собой растягиваются в счастливую улыбку…»
«Вся эта история началась с того, что поменялся цвет неба. Оно вдруг стало глубоким и темно-голубым. Настолько, что невозможно было оторвать от него взгляд. Я не обратил бы внимания на это: часто ли мы смотрим в небо? Но мой друг Мел, как художник, не мог оставить это без внимания...»