Данная книга содержит самые яркие впечатления и переживания автора, навсегда отраженные в виде поэтических строф, сокровенные тайны мужского сердца, открытые вам через метафору и рифму.
«Я всегда надеялся, что моя душа после земного существования попадет в Рай. Ну, на худой конец – в Ад. Но никогда не думал, что новым прибежищем моей души станет мяч. Да, мяч. Обыкновенный резиновый мяч…»
Ты не ты, когда твоей жене угрожает опасность, но тут… звезды преподносят подарок в виде маленького инопланетного зверька! Сможет ли герой спасти супругу и найти будущее среди звезд?
Бог в кровавом плаще. Мужчина, воспитанный женщинами. Больной, страдающий от проклятия Аполлона, в которого он не верит. Он разговаривает с Римом, а не с людьми, и живет, держа за руку свою Смерть. Его имя бессмысленно и останется в вечности. «Цезарь» означает лишь Цезаря.
«…Автор этой книжки с первых и до последних дней гражданской войны стоял под ружьем, прошел с Красной Армией героический, многострадальный путь; много видел, много испытал и всему тому, что здесь описывает, был непосредственным свидетелем, а во многих случаях и активнейшим участником. Поэтому материал свеж, чрезвычайно интересен, разнообразен…»
Я – Женщина… Поэтому люблю. Лирика. Не совсем и не только то, что принято называть любовной лирикой. Может быть, кому-то известна моя первая книга «Кому-то – жизнь, кому-то – житие».
Книга «Я писатель» написана в жанре современного любовного романа и рассказывает о начинающей писательнице Одри Парк. Написав свою первую книгу, она заключает контракт с крупным издателем Лос-Анджелеса и кажется, что будущее успешного писателя совсем рядом. Но, столкнувшись с жесткой критикой, ее жизнь разделяется на «до» и «после». Как не потеряться в целом мире и не потерять саму себя? Как справиться с...
Сюжет этой книги прост и понятен – это фантасмагория, повествующая о приключениях смерти, как сверхъестественной сущности, в мире, где возник один незаурядный феномен, из-за чего в Нью-Йорке появилась угроза ядерного взрыва, а в далеком будущем разрушаются космические корабли и целые планеты. Вселенная начинает трещать по швам и обещает уничтожить все человечество. Но несмотря ни на что одна маленькая...
«Так именно: процесс на шею навязался; Я от него уйти хоть всячески старался, Мирился, уступал, но потерял весь труд. И так уездный уж и верхний земский суд Прошед, где моему не льстили супостату, Вступило дело к вам в Гражданскую палату…»
Земную жизнь пройдя до половины, вполне реальная женщина по имени Ева втайне мечтала попасть в Эдем, рай на земле. У нее не было ни волшебной палочки, ни магического заклинания под рукой, но у нее была взрослая дочь и сильная вера в чудеса. А дальше – дело техники! Когда Ева просыпается и видит райские кущи, то она надеется лишь на одно чудо – поскорее выбраться оттуда и больше никогда не возвращаться. Но не...
«Ирина, а по-домашнему Ариша, едва отворив дверь с лестницы, заслышала песенку и вздохнула. Это тетя Надя… Ах, как все надоело! И комнаты, и звук прокатного пианино, и песенки тети Нади (особенно эта, ее любимая), и сама тетя Надя, и… да все, все! Хоть не возвращайся домой. Но частные уроки стенографии, которые берет теперь Ариша, окончив русскую гимназию, не занимают много времени; болтаться по парижским улицам...
Юные герои Анатолия Алексина впервые сталкиваются со «взрослыми», нередко драматическими проблемами. Как сделать правильный выбор? Как научиться понимать людей и самого себя? Как войти в мир зрелым, сильным и достойным человеком?
Стихи – моя библия! Стихи – моя Богоматерь! Здравствуй и заходи, лирикоман, в мою страну-поэзию, где вся палитра человеческих чувств, – и выходи словно обновленным, воскресшим, испробовав эликсир здоровья и жизни!
«В голосе Минца была такая уверенность в своем праве приказывать, что Удалов с Грубиным со всех ног бросились выполнять приказы. К тому времени, когда Грубин приволок бумажный мешок, зеленый росток достиг десятисантиметровой высоты и выпустил несколько листочков. Земля вокруг стала сухой и пошла трещинками. Минц первым делом опрокинул на росток ведро воды, знаком прогнал Удалова за следующим, а сам взял...
«Зачем она так сделала, что я не умею жить без нее? Это она сделала, я не виноват… Я написал это – и мне стало странно. Говорю точно о возлюбленной. Но возлюбленной у меня нет. Это моя мать сделала так, что я умираю без нее. Если человека держать в тепле всю жизнь, а потом неодетого выгнать на двадцатиградусный мороз, он непременно умрет. И я умру. Умру из-за нее…»
Вторая редакция предыдущей книги «Яблоня – символ печали, вишня – символ любви». Полная версия цикла, которым и названа книга. Цикл хайку «Сад камней», современные танка и хайки петербургской поэтессы Арике Амаи, в конце книги даны комментарии к песням.
Приходилось ли вам прожить свою жизнь заново? Нет, не с пеленок и без необходимости учиться ходить, говорить или завязывать шнурки. Лишь отбросив воспоминания, начать жизнь заново в окружении, которому не знакомы вы сами. В глубокой глуши крохотного опасного мирка, кипящего жизнью и способным на самые неожиданные изменения. Представьте, каково испытать подобное и при этом по воле Случая оказаться...
«Кто из нас не слыхал легенд о каких-нибудь зловещих алмазах, приносящих несчастье своим обладателям? Но говорят о них только потому, что это предметы дорогие, драгоценные, от которых и пострадать лестно. О какой-нибудь сковороде, срывающейся с кухонной полки и калечащей подряд двух хозяйских кошек, рассказывать никто не станет. Мелко. Кухня, кошки, сковорода – что за тема для разговора?!.»
«Стояли жаркие, безветренные июньские дни. Лист в лесу сочен, густ и зелен, только кое-где срываются пожелтевшие березовые и липовые листы. Кусты шиповника осыпаны душистыми цветами, в лесных лугах сплошной медовый клевер, рожь густая, рослая, темнеет и волнуется, до половины налилась, в низах перекликаются коростели, в овсах и ржах то хрипят, то щелкают перепела, соловей в лесу только изредка сделает...
«День выдался просто чудесный. Густое синее небо было идеально безоблачным, над лугами плыли дурманящие запахи июльского разнотравья, заливались кузнечики, гудели стрекозы. И когда я вышел к сторожке старого алкоголика Василия Пустыша, настроение у меня было лучше некуда…»
«Доклад профессора И. А. Ильина 30 апреля в Главном совете Российского центрального объединения был последним чтением профессора И. А. Ильина в Париже, уже после того, как его публичные доклады, собиравшие каждый раз полные залы слушателей, создали для русского Парижа «ильинские дни»…»