«Рассказ мой начинается с того самого момента, как Марья Сергеевна дала пощечину своему супругу Алексею Трофимовичу. Вслед затем она упала в кресло, взвизгнула, захохотала, заплакала, заболтала ногами и вообще проделала все то, что прилично проделать благовоспитанной даме, чувства которой оскорблены до необходимости впасть в истерику…»
«Первая волна переселенцев должна была стартовать через двое суток. Спотыкаясь о контейнеры и свертки, Навин прошел в гостиную и посмотрел на окна. Штор, которые так любила Нури, его сестра, уже не было. Раньше он не обращал на них никакого внимания, не помнил даже, какого они были цвета, но без них пустынная гостиная, лишенная привычных вещей и хоть какого-то уюта, словно стала чужой и осиротела. Скудные...
«– Ты там что ни говори, мой милый, – заплетающимся языком ораторствовал Коко Вельяшев, видимо усердно вкусивший от яств и в особенности питей, остатками которых в изобилии был уставлен стол отдельного кабинета одного из шикарных французских ресторанов, обращаясь к находившемуся тоже в сильном подпитии Сержу Бетрищеву, – а тебе до меня, Поля и Пьера далеко, ты перед нами, извини… младенец, далеко не...
«…Рассказ написан на материале наблюдений Успенского в Москве, где он жил в течение 1862–1863 годов. В своей автобиографии Успенский помечает: «Жил я у одной madame, где были швеи. Один из рассказов касался этого времени». Началом творческого замысла этого произведения надо считать декабрь 1863 года (очерк «Ночью», из второй части которого писатель и создал настоящий рассказ, появился в январской книжке...
«Десяти лет от роду я полюбил женщину по имени Галина Аполлоновна. Фамилия ее была Рубцова. Муж ее, офицер, уехал на японскую войну и вернулся в октябре тысяча девятьсот пятого года. Он привез с собой много сундуков. В этих сундуках были китайские вещи: ширмы, драгоценное оружие, всего тридцать пудов. Кузьма говорил нам, что Рубцов купил эти вещи на деньги, которые он нажил на военной службе в инженерном...
«Знание именно этой инструкции особенно тщательно проверяет Служба безопасности внегалактических полетов когда экспедиция отбывает за пределы освоенного пространства нашей Вселенной. Инструкция эта появилась не так давно, и я по случайному стечению обстоятельств стал тем самым пилотом, который внес в нее первую поправку…»
«Дело происходило двадцать пять лет назад в захолустнейшем уральском городке З., составляющем центр большого горнозаводского округа. Благодаря последнему обстоятельству, в нем жила пропасть служилого народа: управителей, смотрителей, надзирателей, бухгалтеров, письмоводителей, помощников их, наконец, просто писцов…»
«Сегодня еще тяжелее, чем обычно. Ветер безжалостно стряхивает огромные кучи снега с мощных сосен и бросает мне прямо в лицо, в то время как я упорно взбираюсь в гору. Мои ноги, втиснутые в ботинки слишком маленького размера, исчезают в глубоких сугробах. Я скольжу, отчаянно пытаясь прийти в устойчивое положение. От резких порывов ветра у меня спирает дыхание. Кажется, скоро я стану просто глыбой снега…»
«Это случилось в Москве. Мне только что минуло семнадцать лет – возраст, в котором жизнь литератора представляется торжественным путем к славе, усыпанным розами и лаврами. Вступить на этот путь казалось мне верхом счастья, доступного смертному…»
«Товарищи! Вот, наконец, вам великолепно удалось показать самим себе и всей России, – а может быть, всему миру, – что день свободного, дружного труда есть в то же время день прекрасного праздника…»
«Киркою рудокопный гном Согласных хрусты рушит в томы… Я – стилистический прием, Языковые идиомы! Я – хрустом тухнущая пещь, — Пеку прием: стихи – в начинку; Давно поломанная вещь, Давно пора меня в починку…»
«Станция Мценск. Чемодан в одну руку, портплед в другую и на платформу. Поезд взвизгнул и укатил, а я остался. Скамейка с веселым соседом-скорняком, свечи на столике, недопитый чай, скептический разговор с наборщиком в коридоре и уютная ночная печаль за окном – где все это?..»
«Лязгнул засов, и створки ворот КПП разошлись в стороны. На секунду я задержался на выходе. Оглянулся – за спиной оставались восемь лет неволи. Почти три тысячи набитых грязью и вонью одинаковых кургузых дней. Наверное, не было среди них ни одного, когда бы я, проснувшись поутру, не поклялся себе выяснить, кто должен был топтать зону вместо меня. Кто из четверых. Одно я знал наверняка, сколько бы меня...
Человечество наконец-то прорвало сеть земного притяжения и сделало первые робкие шаги в космос, надеясь найти там планеты для поселения, ресурсы, а может и другие родственные цивилизации. Сверкающая миллиардами звезд Галактика встретила их полным безмолвием. Рождались и умирали звезды, кружились по своим извечным орбитам планеты, эволюционируя в только им известном жизненном цикле. А земляне рейд за...
Честертон был не только автором серии великолепных детективов, главный герой которых – католический священник отец Браун, но и прекрасным эссеистом. В своих великолепных эссе Честертон непостижимым образом перескакивает с предмета на предмет, сочетая легкость с мудростью.
Производитель:
Астрель/АСТ
Дата выхода: ноябрь 2010
«Таня спешила на свидание. Одевалась, дольше обычного красила глаза. Сердце стучало, руки слегка тряслись. Наконец она осталась довольна собой и села обувать сапоги на высоких каблуках, которые немилосердно жали во всех местах. Свидание того стоило. Натягивая правый сапог, Таня заметила, что на колготках появилась маленькая зацепка. Если бы она спешила на работу или еще куда, то даже не обратила бы...
«Я стоял в Театральном переулке, перед домом, в котором жил когда-то. „Наш“ балкон был на третьем этаже. Кажется, что и тогда перила были зеленые. С этого балкона, перегибаясь через перила, мы смотрели вниз, на балкон второго этажа, увитый зеленью. Там сидели дамы – итальянки; и я помню фамилию: Манцони…»
«Я приближался к месту назначения. Настроение было безоблачным. Три часа до Нового года – самое время, чтобы радоваться и предвкушать. Электричка весело пела и пристукивала. За черными окнами по диагонали проносились редкие снежинки…»
«На каком языке говорили в раю? Ты, верно, думаешь, что на русском… Я тоже так думал, когда был маленьким. Маленький француз, если спросишь его об этом, вынет палец изо рта и ответит: «Конечно, в раю говорили только по-французски!» Маленький немец не задумается: «По-немецки, как же иначе»… Но все это не так…»
Во время поездки в Центральную Азию, гуляя по развалинам древнего города, Ник замечает странного жука. Схватив его, Ник пытается получше рассмотреть насекомое. Но загадочное создание кусает его, и Ник оказывается в таинственном месте первого дня творения…